Литература, литературоведение

ПРОБЛЕМЫ ФУНДАМЕНТАЛЬНОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ В ДОКТОРСКИХ ДИССЕРТАЦИЯХ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ

В.М. Головко

PROBLEMS OF FUNDAMENTAL LITERARY STUDY IN RECENT DOCTORAL THESES

Golovko V.M.

The problem concerning the dependence of literary qualification research qualitative level upon the renewal degree of theoretical knowledge, methodological principles and approaches to aesthetic phenomena study renewal is considered. Subjects, concepts, reliability of conclusions of five doctorial theses defended in 2001 — 2007 in different disserta-tional boards of Russia are analyzed in the context of changing scientific paradigms with account of problematics applicability of these papers for the contemporary fundamental literary study.

Рассматривается проблема обусловленности качественного уровня литературоведческих квалификационных исследований степенью обновления теоретического знания, методологических принципов и подходов к изучению эстетических феноменов. Тематика, концепции, достоверность выводов пяти докторских диссертаций, защищённых в 2001 — 2007 годах в разных диссертационных советах вузов России, анализируются в контексте смены научных парадигм и с учётом актуальности проблематики этих работ для современного фундаментального литературоведения.

В постсоветский период начался процесс методологического обновления гуманитарных наук, в котором литературоведение позиционировало себя как сфера инновационных преобразований. Смена воззрен-ческих парадигм, возможности диалога и взаимодействий различных научных школ и направлений способствовали интеграции российского филологического знания в мировую науку, чему в своё время серьёзно препятствовали идеологические стереотипы и разрыв преемственных связей литературоведческой мысли XIX — первых и последующих десятилетий ХХ столетия. Даже выборочный анализ тематики докторских квалификационных исследований последнего времени показывает, что актуализация методов и принципов исследований филологической науки досоветского периода, продуктивных направлений в литературоведении 1920-х — 1990-х (прежде всего в области художественной философии, семиотики, типологического, комплексного, системного изучения литературы, жанрологии и поэтики), исследовательских практик зарубежной гуманитаристики (главным образом в области постмодернистской эстетики) стала фактором активизации научной мысли нашего времени.

О возрождении интереса к проблематике, разрабатывавшейся в конце XIX — начале ХХ века учёными школы интуитивизма (М.О. Гершензон, Ю.И. Айхенвальд, А.М. Евла-хов и др.), свидетельствует докторская диссертация С.М. Аюпова «Эволюция турге-

невского романа 1856-1862 гг.: соотношение метафизического и конкретно-исторического», защищённая в конце 2002 г. в Казанском государственном университете. Изучение картины мира, художественной метафизики русских писателей-классиков, которые проблемы и конфликты времени освещали в аспекте определяющих их сверхличных, сверхчувственных первооснов бытия, — это конкретное проявление пафоса методологических исканий и обновления проблематики историко-литературных исследований.

Бытийная концепция И.С. Тургенева, мыслителя и писателя, исследуется С.М. Аюповым в аспекте «художественной эволюции метафизического ядра классических тургеневских романов». Автор сосредоточен на проблемах онтологической поэтики и идиостиля писателя, им вполне осознаётся то, что на протяжении многих десятилетий проблемы экзистенции, натурфилософии и художественной метафизики Тургенева комплексно не исследовались, в результате чего не сложилась методология и не была выработана парадигма таких исследований. Видимо поэтому И. С. Тургенев, философ по образованию и философски мыслящий художник, не попал в словник словаря «Русская философия» или в «Историю русской философии» В. В. Зеньковского, рассматривавшего тем не менее миросозерцание Тургенева и его интерпретацию вопроса о «метафизической устойчивости человека» (см.: Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа. — М., 1997. — С. 289). Оставалась непрояснённой суть художественной трактовки писателем «онтологической драмы человека», которая определяет трагический пафос всех тургеневских созданий. Жанровая структура романа И. С. Тургенева в свете герменевтической идеи соприродности социально-психологического, философского и метафизического уровней друг другу и создаваемому ими смысловому целому, долгое время не привлекала внимания исследователей, чем и определялась актуальность темы диссертации.

В работе последовательно и целеустремленно реализуется установка на изучение специфики соотношений «метафизиче-

ского — конкретно-исторического» в художественном мире романов Тургенева. Содержание самих понятий определяется, как установил С.М. Аюпов, исследовательским контекстом, то есть тем, идёт ли речь о самом герое, о структуре его характера или анализируется положение героя «в системе всего мироздания, природно-космического». Исходная оппозиция, по логике автора, имеет внутриличностные и внеличностные формы объективации. В силу этого метафизическое качество персонажа в контексте бытийного, всеобщего может выступать только в системе корреляции с «конкретно-историческим», даже ассимилироваться им. Понятие «философское» также конкретизируется, уточняется в аналитическом контексте, который проявляет либо «философско-историческое», либо «философско-метаф-изическое» содержание этого понятия. Такая дифференциация тем более значима и существенна, что сам Тургенев, естественно, не отождествлял «философское» и «метафизическое» («Воспоминания о Белинском»).

Поскольку философский пласт тургеневского романа нередко растворяется в метафизическом, то жанрообусловливающий фактор романа — «концепция личности» (А.Я. Эсалнек, 1992) — в центре внимания автора, как это ни парадоксально, не находится. По этой причине конкретно-историческое в исследовании С.М. Аюпова редуцируется, ослабляя аргументацию учёного относительно познавательных качеств тургеневского романа, выводы, касающиеся содержательной нагрузки на факторы и средства жанрообразования. Отражается это и в том, что не всегда отчётливо прописываются дефиниции основных понятий и категорий, которыми оперирует исследователь.

Почему, оставаясь в компетенции жанровой «концепции личности», роман Тургенева демонстрирует возможности изменений художественной семантики, наполненности оппозиций «метафизического» и «конкретно-исторического» в зависимости от содержательных задач и их реализации в сюжетной парадигме? Решение этого вопроса способствовало бы осмыслению той логики, которая фиксируется в анализах про-

изведений Тургенева, то есть объясняло, почему герои, когда они сталкиваются с «абсолютно метафизическим», «природно-космическим» (по терминологии автора) и исчезают с оси «метафизическое — конкретно-историческое», то предстают не более, как эмпирические сущности, оказываются перед «вечной Немезидой» лишь «ничтожной пылью», а когда «историческое сочетается с устремленностью к высшему, фило-софско-метафизическому пониманию человеческой жизни», им открывается то, что человек -«орудие высших сил» (Рудин), или у них появляется жажда запредельного, неведомого (Елена), или ощущение «бездны под собой», то есть осознание универсальности бытия и бесконечности Вселенной (Базаров).

Заявив плодотворную идею диалектики «конкретно-исторического» и «метафизического», далее автор отошел от неё в пользу дуализма, достаточно жёсткого противопоставления. Но «практически-деятельный» тип мироотношения тургеневского героя, проявляющийся в сфере духовного, идеального, может оцениваться именно с позиций историзма и прежде всего в аспекте художественно-философской антропологии. Иначе трудно ответить на вопросы, почему у Тургенева человек подчиняется противоположным требованиям — велению исторического момента и законам вечного бытия (природы), почему от естественного (счастья) его герой должен отказаться во имя общественно-нравственного долга, почему «служение моменту» оберегало его от власти внеличных, враждебных стихий природы, любви и превращения в ту самую «ничтожную пыль» перед лицом «вечной Немезиды».

Художественный текст Тургенева С.М. Аюпов исследует на основе видения его глубинных внутренних связей, смысло-выявляющих отношений внутри «высказывания» (М. М. Бахтин). Хотя автор не актуализирует вопрос об использовании дискурсивных практик, введенных структуралистами, но, по сути, текст он интерпретирует как семиотический процесс, как «сцепление структур значения» (Ж.-К. Коке) в целях выявления специфичности «идиолекта», «индивидуального стиля писателя». И «по-

вествовательные инстанции», актуализированные в нарративной типологии автора, более связаны с анализом стиля писателя, высоко профессиональным по своему качеству.

Диссертация С. М. Аюпова ещё раз убеждает в том, что в контексте «диалога» разнообразных детерминистских и индетер-минстских концепций человека и мира, свойственных русской культуре XIX века, в творчестве Тургенева формировалась культурологическая идея, которая создавала предпосылки для вызревания в лоне практически-деятельного «типа мироотношения» (Р.Р. Москвина, Г. В. Мокроносов, 1987) эпохи классического реализма новой «концепции человека», определившей эстетику следующих этапов литературного развития.

Инновационный характер исследований на уровне докторских диссертаций достигается лишь средствами реального обновления теоретико-понятийного аппарата. Недостатком некоторых работ является отсутствие такого обновления. Художественную метафизику Тургенева полноценно вряд ли можно рассматривать в категориях прежнего, маркистско-ленинского литературоведения. Непрояснённость категориально-понятийного аппарата закономерно выливается в подмену предмета исследования, снижает научную достоверность выводов учёного. Так, в диссертации Л. И. Бронской «Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья (первая половина ХХ века): И. С. Шмелёв, Б. К. Зайцев, М. А. Осоргин», защищённой в 2001 г. в СГУ, изучение проблемы понимания писателями природы и сущности человека и творческого воплощения такого понимания в их художественных созданиях, по сути, подменяется проблемой типологии героев. Автору не откажешь в «чувстве времени», поскольку наследие выдающихся художников слова, вынужденных покинуть родину после октябрьского переворота, в конце XX — начале XXI века стало изучаться особенно интенсивно. Но качество исследований зависит не только от избранного объекта, но и от того, какая крупная научная идея реализуется в них на теоретико-методологическом уровне. Художественно-философская антропология писа-

телей в диссертации Л. И. Бронской рассматривается не на уровне высокосложных типизаций (обобщений в области воззренче-ских парадигм, эволюции «идеи человека»), а в системе эмпирического анализа, конкретного описания персонажной системы, специфики автобиографической прозы, воплощения в творчестве названных писателей «национальной концепции» («русской идеи»).

О том, что тематика и объект исследования в докторских работах последних лет во многом определяются потребностями освоения того литературного материала, который в прежние десятилетия оставался за рамками исследовательских программ, свидетельствует и докторская диссертация Т. М. Степановой «Художественные искания в мире публицистики Б. К. Зайцева», защи-щённая в Кубанском государственном университете в 2005 г. Это ещё одно проявление глубокого интереса учёных к творчеству писателей русского зарубежья. В этой работе впервые рассматривается публицистика Б. К. Зайцева как художественное явление, как единый текст, коррелирующий с литературными произведениями писателя и вместе с ними создающий целостность его творческого мира. Особенностью работы является максимальный охват разнообразных художественно-публицистических источников, позволяющих средствами междисциплинарного, комплексного анализа актуализировать проблемы мастерства Зайцева-публициста, типологии и поэтики его небеллетристических текстов. Художественный мир публицистической прозы писателя рассматривается в соотношении с внеэстетической действительностью, раскрывается с точки зрения законов его организации как смыслового целого, в аспекте онтологизации и семанти-зации литературно-публицистических

структур на материале отдельных произведений и создаваемых ими циклов.

В центре внимания автора работы находятся вопросы содержательной многозначности концепта «мир», объективирующегося в эстетической системности, определяющего жанровую специфику и поэтику публицистических произведений Б. К. Зайцева, а также формы выражения в них ав-

торского сознания. Изучение особенностей литературного процесса русского зарубежья, проявляющихся в творческих исканиях Зайцева-публициста, в культурном диалоге между метрополией и диаспорой, позволяет автору диссертации делать существенные обобщения и выводы о национальном своеобразии русской литературы в целом. Т. М. Степанова стремится к исследованию близких и дальних контекстов формирования поэтики публицистических произведений, творческой манеры Б. К. Зайцева, его идио-стиля. Именно этим объясняется внимание к философским направлениям и концепциям ХХ века — феноменологии, импрессионизму, интуитивизму, литературной герменевтике и т.д., сыгравшим заметную роль в определении идейно-эстетических позиций писателя. Две линии в творческом наследии Б.К. Зайцева эмигрантского периода — художественная и документально-публицистическая -рассматриваются Т.М. Степановой в аспекте интеграции образного и публицистического начал, наиболее ярко проявляющейся в жанровых разновидностях зайцевской эссеисти-ки. Следует согласиться с мнением автора о близости публицистического стиля к традициям «объёмного письма», в соответствии с которыми проза писателя становится ёмкой, плотной, не утрачивая при этом своей лирической окраски. В исследовании Т.М. Степановой актуализированы проблемы художественной рефлексии писателя, эстетической природы и структурных компонентов его публицистических циклов, адресованности высказывания, контаминации лирического и информационно-аналитического начал.

В современной науке, судя по проблематике докторских диссертационных исследований, всё более укрепляется тенденция рассмотрения литературных феноменов и даже историко-культурных эпох в контексте преемственных связей последовательных этапов художественного развития. То, что изучение литературного процесса и художественного творчества как формы этнокультурной идентификации является проблемой, в полной мере адекватной самому жанру докторской диссертации, ярко подтверждает глубокая, концептуальная, новаторская по

своему содержанию диссертация О. М. Гончаровой «Национальная парадигма и «новая Россия» в литературном сознании второй половины XVIII века», защищённая в Российском государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург, 2004 г.). Аспектуализация специфики литературного сознания в культурно-исторической парадигме «национальной традиции» позволяет автору объективно освещать литературный процесс XVIII века, аргументировать необходимость пересмотра многих традиционных концепций, весьма далеких от истинности в представлениях о «соотношении своего и чужого, старого и нового, русского и европейского» в национальной истории и художественной модели «русского бытия». Масштабные научные идеи диссертации, анализ как внешних, так и собственно эстетических факторов литературного развития второй половины XVIII века обусловлены потребностями совершенствования инструментария современного литературоведения, которое вплотную подошло к созданию принципиально новой историко-литературной концепции художественного прогресса, к осмыслению преем -ственных связей основных художественно-познавательных циклов XVIII века, являющегося важнейшим периодом в становлении культуры Нового времени.

Линейной схеме смены художественных направлений XVIII столетия автор диссертации противопоставляет понимание литературы как «манифестации внутренних стратегий культуры», как такого «смыслового целого», которое воплощает «в дискурсивной практике логико-семантические модели, механизмы, принципы культуры», восходящие к «общим семантическим универсалиям национальной традиции и национальной культуры в целом». Русская литература второй половины XVIII века в контексте национальной культуры могла рассматриваться при неизменном условии концептуального обоснования таких ключевых категорий, как «национальная традиция», «смысловое пространство культуры», «се-мантизация культурных феноменов», «семантика текста» и др., причём, рассматри-

ваться в подчиненности их функциональной роли задачам изучения структуры «литературного сознания».

Логика деконструкции «смыслового целого» национальной культуры, анализ корреляций стабильных, устойчивых и подвижных элементов в структуре литературного сознания осуществляются в границах «большого исторического времени», что и позволяет автору работы вписать русскую литературу второй половины XVIII века в процесс развития национальной культуры. Полемизируя с философско-эстетическими идеями утраты русской литературой в XVIII веке национальной идентичности, О.М Гончарова на материале творчества ведущих писателей этого времени — Н.М. Карамзина, А.Н. Радищева, М.М. Хераскова, И.А. Крылова и др., а также тех авторов, которые представляли массовый беллетристический поток, раскрывает процессы формирования национального образа мира, выявляет глубокие воззренческие, религиозные, философские, художественно-познавательные корни идентифицирующего литературного сознания, показывает на примере А.Н. Радищева плодотворность диалога двух культурологических парадигм — русской и европейской (по нашему мнению, «человек в мире» и «человек и мир» соответственно) -для формирования синтеза духовного и интеллектуального, «своего» и «чужого», обусловившего новое системно-смысловое единство культуры XVIII века.

С точки зрения инновационного развития теоретико-литературного знания можно по достоинству оценить и докторскую диссертацию Е. В. Абрамовских «Креативная рецепция незаконченных произведений как литературоведческая проблема (на материале дописываний незаконченных отрывков А. С. Пушкина)», защищённую в Российском государственном гуманитарном университете (Москва, 2007 г.). Проблема креативной рецепции незаконченного до сих пор не была предметом специального комплексного изучения. Эта тоже крупная, актуальная научная идея, относящаяся к области теоретической поэтики, и исследована она глубоко, оригинально, новаторски. Син-

тез методологических традиций отечественного литературоведения и исследовательских практик современной зарубежной филологической науки, реализуемый в процессе актуализации феноменолого-герменев-тического подхода к эстетическим явлениям, позволил Е. В. Абрамовских в философской парадигме «новой онтологии» существенно конкретизировать творческо-диалогическую концепцию искусства и идеи рецептивной поэтики М. М. Бахтина, осмыслить общие закономерности освоения культурных традиций на уровне теории понимания. «Преодоление преграды между субъектом и объектом» (условие «наличия объекта в пространстве субъекта») и со-творчество, реализующее идеи онтологии понимания (новый эстетический предмет существует, как показано П. Рикёром, понимая), рассматриваются автором в процессе изучения взаимодействия «горизонта ожидания» текста и «горизонта ожидания» читателя-соавтора, вступающего в творческий диалог с незаконченным текстом.

Исследованием креативной рецепции и её результата — нового произведения -Е.В. Абрамовских существенно обогащает саму теорию рецептивной эстетики. В процессе анализа проблемы читателя-соавтора рассматривается «реализация рецептивных стратегий незаконченного текста». Если любое высокохудожественное произведение, будучи неисчерпаемым, провоцирует многозначность смыслов, то это в полной мере относится и к любому незаконченному классическому тексту. Рассматривая вопросы креативной рецепции с позиций критериев художественности, Е. В. Абрамовских активность «провоцирования читательской интенции на процесс со-творчества» вполне оправданно связывает с «соотношением открытости/закрытости „творческого потенциала» текста». Именно «открытость» творческого потенциала незаконченного высокохудожественного текста активизирует креативные способности реципиента, который располагает возможностью отличать незаконченность как структурную особенность произведения и незаконченность как феномен случайно незаконченного текста.

Для полноценного анализа креативной рецепции особенно значима проблема «незавершенность/незаконченность как эстетическая категория». Именно здесь в теоретико-методологическом плане глубоко и многоаспектно рассматриваются подходы к изучению незавершенного/незаконченного в искусстве. Следует в то же время отметить, что исследование завершенности как качества «архитектонически целого», а не условно-композиционного окончания (М. М. Бахтин) предполагает актуализацию жанровой специфики художественно-завершающего оформления, чего в работе не наблюдается. Завершение как деятельность эстетического субъекта, с нашей точки зрения, может рассматриваться (если следовать традициям М.М. Бахтина) именно в жанровой парадигме. В компетенции «понимающей» специфики жанра находится и «творческий потенциал» незаконченного текста.

Анализ некоторых докторских диссертаций последнего времени по истории русской литературы и теории литературы показывает, что качество научного исследования во многом определяется способностью учёного к инновационному мышлению. При таких условиях даже один период или аспект творчества великого художника слова, может стать материалом для масштабных, концептуальных построений. Видимо, это и должно рассматриваться в качестве главного критерия ценности докторского диссертационного исследования: только при условии самостоятельной, оригинальной разработки крупных теоретических проблем, принципиального обновления исследовательских парадигм и практик возможно преодоление инерции мысли, проявляющийся в повторении уже известных науке исследовательских стратегий и в заимствовании проблематики, «апробируемой» лишь на другом материале, а следовательно — реальное продвижение вперед фундаментального научного знания.

Об авторе

Головко Вячеслав Михайлович, заведующий кафедрой истории русской и зарубежной литературы Ставропольского государственного университета, доктор филологических наук, профессор. vmgolovko@mail.ru