Владимир Николаевич серов – тема научной статьи по прочим медицинским наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

СЕРОВ НИКОЛАЙ ВИКТОРОВИЧ

СЕМАНТИКА ЦВЕТА В ТРАДИЦИОННЫХ КУЛЬТУРАХ

Специальность — 24.00.02
историческая культурология

автореферат диссертации на соискание ученой степени
доктора культурологических наук

Санкт-Петербург, 1998

Работа выполнена на кафедре
философии культуры, этики и эстетики
философского факультета
Санкт-Петербургского государственного университета.

Официальные оппоненты:
доктор философских наук, профессор
Т. В. Горбунова;
доктор философских наук, профессор
А. С. Кармин;
доктор философских паук, профессор
В. В. Селиванов

Ведущая организация:
Санкт-Петербургская ордена Дружбы народов
государственная Академия культуры

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования связана с определением цвета как одного из специфических сигнификатов и сущностных свойств культуры. Так, в XX веке возникают цветовые денотаты (государственные флаги, форменные одежды, операторские пульты и т. п.) и сигнификаты определенных групп общества («красные», «белые», «коричневые», «голубые» и т. п.). Несмотря на связь с реальной, то есть цветовой социокультурной средой человека, эти цветовые референты до настоящего времени не получили однозначной семантической интерпретации в культурологии. Вместе с тем, во многих областях гуманитарных наук, изучающих различные аспекты взаимодействия человека с окружающей цветовой (социальной и природной) средой констатируется отсутствие междисциплинарного исследования цвета в культурологии.

К примеру, представляющая теоретический и практический интерес, проблема цветовой символики разрабатывается в семиотике, эстетике, искусствознании, в этнологии, в аналитической, дифференциальной и функциональной психологии и т. д. Так, практически во всех исследованиях по цвету, предназначенных для. архитекторов, художников или декораторов, организующих цветовую среду общества, неоднократно предпринимались попытки анализа символических значений цветов и закончились субъективно заданными рецептами авторов.

Состояние разработки проблемы. Успешный анализ связей культурологических представлений с результатами указанных областей человекознания предполагал их рассмотрение и анализ в рамках целостного подхода при определении роли цвета в современной культуре. Однако это оказалось невозможным в связи с отсутствием единого представления как о цвете, так и о интеллектуальных функциях человека. Для преодоления этой проблемы, с одной стороны, были привлечены результаты исследований, в которых проводился анализ интеллекта и взаимодействия индивида с обществом, а, с другой, исследования роли цвета в мифах и ритуалах традиционных культур. Укажем на получившие широкое научное признание работы С. С. Аверинцева, М. М. Бахтина, В. Вундта, В. В. Иванова, М. С. Кагана, И. С. Кона, К. Леви-Стросса, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Е. М. Мелетинского, П. В. Симонова, Дж. Фрезера, 3. Фрейда, К.-Г. Юнга.

Культурологическое осмысление результатов исследований этих и других ученых было проведено на основе единой методологии, что позволило расширить рамки известных воззрений на роль цвета в культуре и вместе с тем подтвердило плодотворность междисциплинарных связей.

Объект исследования представлен традиционными культурами, сохранившими в культурологической системе знаний информацию о функциональных свойствах адекватных цветовых референтов.

Аппаратом исследования в связи с этим являлся цвет как присущий реальному миру знак культурологической информации, закономерности взаимодействия которого с человеком и обществом выражены в корреляции общественных функций индивида с хроматическими характеристиками его интеллекта и формализованы в обобщающих планах и размерностях анализируемых систем.

Целью исследования, проведенного в диссертации, являлся целостный культурологический анализ закономерностей информационного взаимодействия между человеком и обществом в реальной цветовой среде социокультурного окружения, что предполагало построение адекватной модели взаимодействия цвета и человека, с помощью которой могли быть преодолены вышеуказанные трудности.

Для достижения указанной цели работы были поставлены следующие исследовательские задачи:
— выяснение характера связей репрезентативной цветовой информации с основными культурологическими представлениями;
— анализ содержания и объема понятий, принятых для анализа этих представлений с разработкой единого тезауруса междисциплинарного исследования;
— отбор материала по критерию репрезентативности (включая культуры, периоды, теории и опытные данные), который наиболее четко показывал исследуемые закономерности.

Решение указанных выше задач проведено на материалах архаичных и традиционных культур, а также мифологии и общественной мысли Древней Греции, поскольку в них обнаружено четкое проявление закономерностей связи между индивидами и цветом как информационным индикатором стабильности общества. Разработка этой парадигмы, вообще говоря, привела к созданию единой хроматической методологии (хроматизма как междисциплинарного исследования) для изучения принципов организации и функционирования систем любой степени сложности.

Методология исследования цветовых закономерностей в традиционных культурах основана на апробированных (в антропологии, этнологии и психологии) методиках системно-функционального анализа. Системное моделирование репрезентативных объектов изучения этих наук опиралось также на принцип относительного детерминизма, выявленный нами в 1970-е годы при анализе размерностей и изучении естественнонаучных закономерностей функций цвета в теории электромагнитного поля, физической и физиологической оптики, спектроскопии и колориметрии. Методологической основой диссертационного исследования поэтому являлись принципы системно-функционального анализа в относительно детерминистическом сочетании с методами сравнительного анализа культурологических баз данных по цвету. Это сочетание позволило выявить семантику цвета в традиционных культурах путем системного представления культурологических функций цвета в семиотике, этнологии, археологии, истории искусства на едином методологическом основании, названном нами хроматизмом от древнегреческого термина «хртацсх» цвет как идеальное, психическое; краска как материальное, физическое, физиологическое; чувство как их отношение, к примеру, проявляющееся и во внешнем мире, и в синхронной окраске кожного покрова и т. п. Как следует из определения, конвертируемые языки описаний этой триады (цвет, краска, чувства) являются единственной хроматической категорией, присущей всем наукам о человеке в обществе.

Научная новизна исследования определена относительной неразработанностью вопросов о закономерностях связей культурологии с реальным существованием индивида в конкретной цветовой (социальной и природной) среде. В данном исследовании впервые разработан концептуальный аппарат для культурологического анализа связей между индивидом и обществом на основе хроматизма как междисциплинарной методологии моделирования сложных систем с помощью цвета. Предложенная методология проверена на большом количестве культурологического материала и подтверждена возможностью построения единой науки о цвете и человеке в цветовой (социальной и природной) среде: систематизация и анализ экспериментальных и теоретических данных по цвету позволили представить их общность в рамках единого культурологического подхода, основанного на информационно-энергетических свойствах цвета.

Научно-практическая значимость работы состоит в последовательном анализе принципов существования реального человека (гендер) в реальной цветовой среде с обоснованием выявленных закономерностей на основе большого количества эмпирического и теоретического материала. Результат проведенного междисциплинарного исследования сущностного характера цветовосприятия представляет многим областям науки о человеке возможность создания как соответствующих теоретических построений, например, теории информационного взаимодействия индивида и общества, или принципиально новой идеологии искусственного интеллекта, так и конкретных методик, сводимых например, к адекватному цветовому оформлению окружающей среды методами прикладной эстетики, дизайна, рекламы и т. д. В этом направлении могут быть сделаны глубокие обобщения и выводы относительно социокультурного характера цветового воздействия среды на человека с использованием методологии хроматического анализа для анализа сложных саморазвивающихся систем.

Практическое значение исследования состоит также в том, что полученные результаты могут быть использованы как в высшей школе при чтении ряда культурологических тем, так и в актуальных исследованиях закономерностей информационного взаимодействия между реальной цветовой средой существования человека и конкретным обществом.

Апробация работы и публикации. Теоретические и методологические положения, а также выводы диссертации были апробированы в выступлениях на пяти международных конференциях (Казанский Государственный Технический Университет, 1996 г., Государственный Эрмитаж, 1997 г. и Философский факультет СПбГУ, 1997 г. и др.). Полученные результаты периодически докладывались на научных семинарах кафедр СПбГУ и РГПУ, а также представлены на научных и научно-практических конференциях по теме исследования. Публикации по теме диссертации составляют свыше 70 печатных листов.

Структура диссертации была определена междисциплинарным характером исследования, исходя из которого с культурологических позиций были проанализированы закономерности взаимодействия цветовой информации с индивидами в различных обществах.

Первая часть диссертации, включающая введение и две главы, посвящена обзору современного состояния культурологии цвета и классификации цвета по определенным параметрам культурологических объектов в связи с необходимостью проведения корреляции между цветом, интеллектом и обществом.

Во второй части работы (третья пятая главы) исследованы особенности цвета с позиций взаимодействия между членами общества. В связи с этим проведен анализ уровней цветовосприятия, представленных на примере хроматической модели интеллекта с подразделением по условиям жизни, тендеру, типу темперамента и другим граничным условиям. Третья часть работы посвящена информационным аспектам изучения семантики цвета.

Основные результаты, выводы, список использованной литературы и публикации соискателя по теме диссертации помещены в заключении; обобщения конкретных результатов в виде схем и таблиц сведены в приложениях. Таким образом, структура работы отвечает цели и вытекающим из нее задачам диссертации.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой части исследования освещены основные принципы изучения и представления цвета в различных областях культурологического знания о взаимодействии цвета и человека. Анализ состояния вопроса показал возможность описания специфических форм выразительности цвета, что позволило сделать выводы относительно происхождения единства их символического характера и/или причин их весьма близкого употребления в различных культурах.

Задача о выяснении вида информации, которую несет в себе тот или иной цвет (в зависимости от уровня его осознанности в данном обществе) непосредственно соприкасалась с проблемой интеллекта. Анализируя роль информационного аспекта в функционировании интеллекта, авторы многих работ пришли к выводу, что эффективное информационное исследование интеллектуальной деятельности обязательно требует ее системного представления. В данном исследовании это требование было осуществлено на уровне функционального анализа всех компонентов интеллекта от бессознательных аффектов и эмоций до сознательного восприятия окружающей действительности.

Вместе с тем известная неадекватность эмоционального восприятия человека человеком при существенном дефиците осознаваемой информации ставила вопрос о создании интегрального подхода, который позволил бы свести воедино оба вида информации при моделировании интеллекта. В связи с этим нами были установлены пределы использования такого (общего для всех областей естество- и человекознания) информационного критерия как цвет, чтобы выявить реальные возможности создания единой хроматической концепции в культурологии. Так, если с физической точки зрения все измерения цвета понимаются как независимые от глаза, ощущения и восприятия, то с психофизической точки зрения цвет изучается уже как реакция зрительного механизма в заданных конкретных условиях, т. е. на уровне цветоощущения. Психология, в свою очередь, учитывает не только ощущение, но и внимание, отношение наблюдателя к воспринимаемому объекту, т. е. факторы, которые не могут быть учтены при психофизических измерениях и расчетах. И, наконец, психолингвистика изучает закономерности преобразования вышеуказанных уровней цветовой информации в цветообозначениях, которыми, как правило, и оперирует общество для адекватного отображения цвета в предметной деятельности. В целях единства изложения нами были приведены обобщающие определения, которые на основе целостного системного представления и логического триединства понятия «хрома» объединили семантику, принятую в различных разделах наук о человеке.

Указанные выше данные и вытекающие из них выводы позволили перейти к основным принципам методологии. Так, реальность цветомоделирования развивающихся систем (любой заданной степени сложности) выявилась после анализа следующих предпосылок.

При нормальных условиях, информационно-энергетическое взаимодействие цвета с человеком может осуществляться одновременно на трех уровнях интеллекта: а) сознательном (дорожные, сигнальные и другие конвенциональные знаки), б) подсознательном («красный отвага, синий разум» и другие ассоциативные сигнификаты) и в) бессознательном (красный ускоряет пульс, синий замедляет и другие типы воздействия цвета). Это связано с известной в нейрофизиологии аксиомой, согласно которой мышление человека основано в наибольшей степени на зрительном восприятии и любой, даже самый элементарный акт зрения нередко рассматривают как акт мышления; поэтому адекватное описание мира на трех указанных уровнях интеллекта осуществляется прежде всего благодаря зрению.

Параллельное изучение кодирования мыслительных процессов выявило в глубоких структурах мозга (наряду с энергетическими) наличие информационно-специфических звеньев в системе обеспечения интеллектуальной деятельности. С возникновением когнитивного подхода утвердилась традиция рассматривать мышление как процесс циркуляции информации в гипотетических блоках ее восприятия, переработки и хранения. В теории динамических смысловых систем эта традиция представлена динамикой развития взаимоотношений составляющих ее компонентов: сознания, подсознания и бессознания, что дало достаточные основания для включения в интеллект, наряду с сознанием и подсознанием, эмоциональных функций бессознания.

В самом деле, непознаваемость всей информации сознанием предполагает наличие в интеллекте еще как минимум двух компонентов. Это, во-первых, подсознание, которое могло бы охватить неосознаваемые аспекты информации в виде образов. И, во-вторых, бессознание, которое на гомеостатическом уровне могло бы регулировать функционирование организма со стороны нервной системы и, вместе с тем, участвовать в переработке какой-то части неосознаваемой информации in внешней среды, например, в виде цветоощущения, для обеспечения адекватного гомеостазиса. Указанные в таблице 1 компоненты интеллекта для удобства междисциплинарной формализации принято обозначать соответствующими планами (М, Id, S), основанными на естественной природе интеллекта (MIdS) «автоматизированной» (по уровням) переработки информации: все объекты М-плана дают максимум «воплощенной» (опредмеченной, вербализованной, материализованной и т. п.) информации по сравнению с минимумом S-плана; Id-план занимает промежуточное место как уровень «информации-в-себе». Как показано далее, все заданные системы (включающие и гуманитарные представления) могут быть формализованы в этих кодах с помощью автоматически воспринимаемого цветового алфавита благодаря цветовому телу.

Таблица 1. Триадное подразделение интеллекта

Следует оговорить, что наше обращение к таким относительно сложным системам цветопередачи, как мифы и ритуалы в культурах первобытного общества, определялось их много большей доступностью для моделирования, поскольку эти ранние системы позволяли легче уяснить раскрытые нами принципы их триадного построения, которые в известной мере сохранялись и на следующих этапах развития. Эти принципы были раскрыты нами при анализе семантических полей фокусных цветов в мифах и ритуалах традиционных обществ на основе данных, накопленных культурологией к настоящему времени.

В связи с этим отмечено, что периодически появляющееся в литературе смешение цветовых представлений и их интерпретаций без четкого критерия соотнесения с известными архетипами подтвердило указываемую в литературе относительную неразработанность концепции «архетипа» и позволило использовать понятие сублимат как более характеристический термин для обозначения определенных сторон неосознаваемой информации. Как показано в таблице 2 на примере различных типов обобщений, сублимат является характеристическим свойством архетипа, которое имеет определенный десигнат в виде апертурного цвета; содержание соответствующих планов MIdS было представлено в табл.1.

Таблица 2. Уровни обобщения информации

Структурный подход в культурологии и этнологии привел к усиленным поискам общих закономерностей, на фоне которых существуют межкультурные различия. С этой точки зрения мифы являются семиотическими системами первобытных обществ, а мифологическое, как коллективно-бессознательное мышление, способно не только к классификации по обобщениям в виде сублиматов, но и к своеобразному логическому анализу. Таким образом, известный тезис о том, что мифология является замкнутой символической системой, которая объединена не только характером функционирования в ритуалах и обрядах, но и единым для традиционных культур способом моделирования окружающего мира, полностью подтвердился в процессе исследования. Поскольку, кроме того, миф кодифицировал и оправдывал нормативы цветовых канонов санкцией на фиксирующие их обряды, которые представляли собой образцы традиционных ценностей для поддержания существующего общественного строя и магической веры, то было отмечено, что мифологическое восприятие окружающего мира вызывало у первобытного человека и стремление его обобщенного осознавания, и, вместе с тем, сугубо эмоциональную реакцию подсознания. Совмещение этих реакций, по-видимому, не могло не вызывать у первобытного человека ряд трудностей в связи с тем, что человеческий интеллект, связанный с ощущением, восприятием и представлением цвета, включает в себя осознаваемые и неосознаваемые функции, моделируемые соответствующими планами, представленными в таблице.

Предпринятый нами анализ цветовой семантики традиционных культур основывался поэтому на достоверно подтвержденном выводе о канонизированных цветах как традиционной основе, которой нельзя абсолютно свободно манипулировать с момента ее исторического возникновения.

Таким образом, как культурологические, так и хроматические представления о цвете связаны не с конкретикой известных определений (типом цветообозначений, физическими параметрами красочного отражения, видом того или иного ощущения, или воздействия и т. п.), а с обобщением всех вышеприведенных определений и возможностью их конкретизации в культурологии с помощыо цвета как природного междисциплинарного средства моделирования открытых информационных систем.

Нами было показано, что такие практически никак не связанные друг с другом традиционные культуры как Древний Египет и Китай имели единые или весьма близкие цветовые сигнификаты, адекватно описывающие особенное представления интеллекта в его диморфизме. Так, например, если в Египте, на Крите и в Греции красным цветом в скульптуре и фресковой живописи обозначалось мужское тело, а желтым женское, то в традиционном Китае красному цвету отвечал мужской принцип ян, а желтому женский инь. Аналогичное единство представлений было выявлено нами и для остальных цветов, представленных в таблице 3.

По-видимому, семантика цвета является основной культурологической характеристикой, объединяющей людей по естественному (для фило- и онтогенеза) семиотическому принципу цветового взаимодействия. Поскольку третья характеристика «хрома» (чувства, эмоции) предполагает, что отношение подсознания к бессознанию проявляется прежде всею в цвете, то последний можно считать «неразделимым целым» между субъектом и объектом познания культуры.

Именно это положение предполагает, что через эмоциональное отражение действительности можно выявить семантику неосознаваемого воздействия цвета, которое по Юнгу, заключено в представлениях коллективного бессознательного, влияющего на глубину восприятия мира в цвете, канонизированном в традиционных культурах.

Таблица 3. Канонизация цветовой семантики в традиционных культурах

Во второй части исследования показано, что цветовая информация складывается из факторов, присущих в равной мере и передающему и принимающему объекту. Так. цвет окрашенной поверхности будет совершенно иначе восприниматься в случае известной принадлежности этой поверхности к знакомому предмету (предметный цвет) или, наоборот, в случае его принадлежности к незнакомому предмету, а также в случае безотносительности этого цвета к любому предмету.

К последнему примеру можно отнести апертурные цвета (безоблачного неба, рассматриваемого через светофильтры, квазимонохромное освещение тумана, представление цвета в воображении с закрытыми глазами и т. п.). В этих случаях появляется отсутствие локализации цветов на каком-либо расстоянии от нас они занимают все «видимое» пространство и в то же время не занимают его вообще в сравнении с цветами, локализованными на знакомой поверхности. Это свойство цвета встречается в мифах, где божества или культурные герои обитают в пространстве и вне пространства, во времени и вне времени (буквально как во сне).

Показательно, что мифы совершенно разных стран, времен и народов имеют множество идентичных значений или, говоря словами Юнга, «единое архетипическое содержание». Это свойство мифов было соотнесено со свойством глаза воспринимать одинаковыми метамерные цвета, которые в действительности имеют различный спектральный состав. Поскольку этим свойством в интеллекте характеризуется и бессозпание (связанное со стадией цветоощущения), и подсознание (отвечающее за процесс собственно цветовосприятия), то изучение корреляции между архетипами и сублиматами, образуемыми указанными компонентами интеллекта, привело к более определенному содержанию юнговского представления как об архетипах, так и о коллективном бессознательном.

Таким образом, компоненты интеллекта представляют четкий критерий подразделения и, следовательно, интерпретации цвета в случаях включения этих значений в один цвет, например, в различных культурах.

Можно сказать, что и образ, и цветоощущение приобретают значимость для интеллекта лишь в том случае, если входят в систему образов, образующих в подсознании модель мира. Мы подчеркиваем подсознательное формирование и образов и модели мира, поскольку к настоящему времени в науке накоплено достаточно доказательств в пользу того, что и зрительные и более сложные (к примеру, сновидные) образы организуются на неосознаваемом уровне функционирования интеллекта.

Язык неосознаваемых и, в частности, мифологически-символических действий в онто- и филогенезе предшествует словесному языку, то есть служит базой для усвоения последнего. Об этом говорят миллионы невербализованных сублиматов как чувств, так и оттенков различных цветов в сравнении с несколькими десятками (максимум сотней) вербализованных. Эта ограниченность сознания, функцией которого является вербализация, взаимосвязана с тем, что «лингвистический» язык далеко не все и далеко не адекватно отображает в окружающем мире, нередко оставляя достаточно широкое толкование сигнификатов относительно собственных денотатов.

Вербализационные возможности интеллекта определяются субъектно-объектными отношениями между впервые выделившимися из природы активными субъектами действия, а следовательно, и необходимостью в осознании того или иного взаимодействия между ними. В первую очередь могли вербализоваться такие свойства субъектов, о которых следовало информировать друг друга первобытным людям для продолжения жизни и т. п. Вместе с тем, из ограниченности поля цветообозначений в сознании никак не следовал вывод, что логическое мышление (свойственное сознанию) является менее совершенным, чем свойственное подсознанию чувственно-образное мышление; они тесно взаимосвязаны и не могут существовать один без другого. В филогенезе же, при условии исторического становления сознания, и проявлялась та мифотворческая сторона подсознания, которая цветом предмета характеризует не столько предмет, сколько его свойства, а они уже распространяются на свойства и отношения самих предметов.

Наиболее явным образом эти отношения были представлены в «нетрадиционной» медицине традиционных культур Востока, где цветом характеризуются не только функциональные свойства (так называемые поля) организма, но и внутренние органы. Представленное в таблице 4 соответствие между цветом (семантически канонизированным в традиционных культурах) и «полями» Востока позволило выявить в хроматической модели интеллекта (MIdS) достоверное подразделение по тендеру (f, m) для нормальных условий существования индивидов и общества.

Таблица 4. Соответствие между медико-философской концепцией Востока и функциональным подразделением интеллекта по тендерным характеристикам в хроматизме

Это подразделение подтвердилось известными цветопредпочтениями разных полов, выявленными в работах по дифференциальной и функциональной психологии индивидами разных темпераментов и представленными в таблице 5.

Таблица 5. Природное различие «полов» по темпераментам, в %

В современном цветоведении дискутируется проблема своеобразной узости цветовой гаммы древних и архаичных обществ в связи с тем, что отдельные факты приводили некоторых исследователей к выводам о неполноценности цветового зрения древних. Однако наши исследования традиционных культур свидетельствуют о полноценности цветового зрения их создателей и хранителей. Множество свидетельств археологов и этнографов также позволяют предполагать, что закономерность освоения и вербализации цветов по мере развития общества осуществлялась преимущественно двумя путями, которые мы выявили в данном исследовании.

Однако последние работы по семантике цвета наглядно показывают каким образом рассмотренная многозначность цветовых значений может завести в тупик научную мысль. Так, в частности, установив, что цвет является примером субъективности и метафоричности, Ч. Рилей в монографии 1995 года, казалось бы, пришел к логическому выводу, что полисемантичность цвета в силу многозначности способов его кодирования предполагает в цвете и символику свободно перетекающего смысла и, по мнению Рилея, не дает объективных оснований для его изучения.

Поэтому проблеме полисемантического характера цвета, в соответствии с поставленными культурологическими задачами, было уделено особое внимание при проведении хроматического анализа цветовой семантики традиционных культур, периодов времен, направлений в пространстве, интеллекта, объектов гендерной проблемы, а также общественной символики. Следует подчеркнуть, что благодаря цвету (наряду с размерностями и планами) появилась реальная возможность не только качественного, но и количественного моделирования пространственно-временного континуума.

Таблица 6. Культурологические соотношения между цветом, интеллектом и пространственно-временным континуумом

Сохранившиеся документы по предметным цветам и их отображению в произведениях искусства древних обществ позволили нам провести хроматический анализ их семантики и сделать выводы о соотнесении цвета с различными денотатами. Это связано с тем, что трактовка цветовой символики может базироваться на теории коллективного бессознательного как синтеза индивидуальных черт личности и всесторонне наследуемой информации в виде архетипов.

Основываясь на «структуре цвета» как его «объективном смысле» и благодаря проведенным соответствиям между явлениями природы, изображаемыми в цвете традиционными культурами, выявлено, что обычно наделяемые символикой предметные цвета геометрических фигур, стихий, первоэлементов и др. воспроизводились при переходе от культуры к культуре достаточно редко. Более частое воспроизведение символических значений цвета в разных культурах наблюдалось при изображении астрономических, астрологических и географических представлений (планет, знаков Зодиака, времен года, и др.), что так же, как и в первом случае, нередко является предметом спекуляций так называемой эзотерической литературы из-за отсутствия критериев соответствия.

Наиболее характерным, документально воспроизводимым и эмпирически обоснованным оказалось символически-цветовое (строго говоря, хроматическое) описание периодов времен, а также раскрасок, одежд и ритуальных украшений, которые достаточно надежно коррелировали с функциями пространственно-временного континуума, интеллекта и чертами характера богов и людей в их социокультурном диморфизме при учете соответствующих (нормальных или экстремальных) условий жизни.

Третья часть диссертации была посвящена проблеме междисциплинарного изучения интеллекта и цвета как культурологических объектов исследования. Поскольку признание цвета адекватным междисциплинарным языком позволило перейти к моделированию естественного интеллекта, то нами была проведена корреляция между моделирующим интеллект кругом цветов, типологией Юнга, так называемым «кругом Айзенка», и «основными цветами» 8-цветового теста Люшера. Так как ранее нами было показано соответствие этих цветов определенным компонентам интеллекта, то данная корреляция позволила выявить вклад каждого из компонентов в данный тип темперамента при нормальных условиях существования общества.

Таблица 7. Семантика цветов Люшера, согласно репрезентативным тест-опросам в современной культуре

Это позволило сделать вывод о том, что тип темперамента обусловлен с одной стороны, нейродинамической организацией головного мозга и структурно-динамическими особенностями организма, а с другой, соответствующими доминантами, которые позволяют определять тип темперамента по предпочтительному выбору цветов индивидом в обществе при строго заданных уcловиях, где условия подразделяются на нормальные и экстремальные состояния интеллекта.

Анализ эмпирического материала и теоретических разработок в определенных областях человекознания показал, что введенное представление позволило выявить сущностные свойства цвета, связанные с тендером как социокультурным диморфизмом человека.

Впервые обобщения по цвету были выявлены античными авторами, которые показали возможность распространения хроматических обобщений на многие культурологические представления (Табл.2–8). Так, в частности, нами был проведен детальный хроматический анализ зеленого и пурпурного цветов, вызывавших наибольшие разночтения среди исследователей символических аспектов цветового языка (Бычков В.В., Миронова Л.Н. и другие) и показано, что зеленый характеризует архетипические черты мужского самосознания (Осирис, ян и т. п.), а пурпурный женского сверхсознания (Дева Мария, София и т. п.). Достоверность этого отнесения была подтверждена данными функциональной психологии, представленными в таблице 7.

Таким образом, три культурологические базы данных (медицина Востока, цветовые каноны традиционных культур и частично данные функциональной психологии современной культуры Запада) показали практически идентичные результаты, что было интерпретировано нами как базирующееся на природной основе единство архетипической семантики цвета преимущественно в традиционных культурах. Хроматическое моделирование указанных сторон бытия и мышления позволило, в частности, установить связь между юнгианскими представлениями о биогенетическом наследовании архетипов и кагановской концепцией социального наследования информации как памяти культуры.

Таблица 8. Соответствия между бытием, интеллектом и ахромными цветами в истории науки

Рассмотренные нами принципы образования цветовосприятия и цветообозначений позволили выявить два принципиально различных вида обобщения. С одной стороны, в науке и/или в философии принято доводить осознанное формально-логическое объединение «однородных» предметов до вербализуемой на понятийном уровне и не всегда представимой («бесцветной») абстракции. С другой стороны, в цветовом образе проявляется единство индивидуально-конкретного (апертурный цвет конкретен, так как точно передает цвет конкретных предметов в полном «отрыве» oт них) и обобщенно-исторического (апертурный цвет не конкретен, так как включает в себя цветовые характеристики множества предметов, функции которых поддаются не абстрагированию сознанием, а хроматическому обобщению, то есть сублимации подсознанием). При этом оба типа описания (абстракция и сублимация, табл.2) являются взаимно дополняющими, но не конвертируемыми контекстами, связанными с различием обоих видов обобщения по критерию мощностей контекстно-зависимых вариантов языка данной культуры: задание баз знаний по двум параметрам обобщения разнородных баз данных позволяет уплотнить семантическое пространство для достижения оптимальной мощности языка.

В этой же части проведен размерностный анализ использованных хроматических параметров. Как известно, естественнонаучные дисциплины отличаются от гуманитарных использованием систем измерения, которые позволяют получать достоверные (воспроизводимые) результаты. Эти системы, включая единицы и результаты измерений, принято записывать в формализованном виде (который соответствует понятийным представлениям) и в целях установления истинности получаемых формализованных высказываний и доказательств, в хроматизме был введен триадный критерий размерности величин, принципиально не зависящий от области знания в силу его обобщенно-семантического характера (аналогично инвариантности хроматических планов как неизменности их свойств по отношению к преобразованиям в различных системах анализа). Кодирование информации включает операцию отождествления знаков различных кодов в соответствии с базой знаний пользователя и устанавливает оптимальное алфавитное соотношение сигнификативных и денотативных характеристик, которое для передачи информации о состоянии и значимости денотатов включает прежде всего цветовой алфавит, предполагающий автоматизм восприятия.

Поскольку размерности являются абстракциями, а цвет и хроматические планы сублиматами, то их совокупность позволяет описать любой объект исследования по всем необходимым для создания рабочей модели параметрам. Так, трехмерный характер пространственных характеристик моделируется цветом: верх-низ ахромная ось цветового тела, право-лево зелено пурпурная ось цветового круга и т. д.

Таким образом, необходимая для электронной обработки формализация в виде планов определенных представлений, основана на естественной природе интеллекта (MIdS) «автоматизированной&raquo (по уровням) переработки информации: все объекты М-плана дают максимум «воплощенной» (опредмеченной, вербализованной, материализованной и т. п.) информации по сравнению с минимумом S-плана; Id-план занимает промежуточное место как уровень «информации-в-себе». В нижней строке табл. 9 показано, что благодаря цветовому телу подлежащие изучению системы (включающие и гуманитарные представления) могут быть формализованы в кодах ([LIT], MIdS) с помощью автоматически воспринимаемого цветового алфавита.

Наличие же краски в триадной сущности «хрома» позволяет решать задачи континуального характера и, в частности, количественное моделирование времени через конкретные планы и цвета. Как можно вывести из таблицы 9, размерность абстрагируется в распредмечивании отображаемых величин, являясь их представлением как бы в снятом виде аналогично тому как отношения полихромных цветов конвертируются в сублиматы ахромных. С этих позиций размерность [ I ] оказывается характеристикой как объекта, то есть внешнего мира, так и мира внутреннего, то есть субъекта познания, что позволило нам непосредственно перейти к выделению понятия информации в естественном интеллекте.

Использование в настоящей работе присущих практически всем областям культурологии свойств хрома (цвет краска эмоции), соответствующих планов систем и хроматического анализа размерностей в качестве примера адекватного представления информации (по информационной теории эмоций Симонова) позволило выявить возможный механизм перехода информации из внешней среды на высший уровень интеллекта (сознание) с позиций эмоционального представления (подсознания). Хроматический анализ формальной записи этих уравнений показал, что размерность энтропии соответствует размерности информации, тогда как размерность психологической потребности размерности потенциала, что и объясняет собственно энергетическое представление (размерность) эмоций. Вместе с тем, согласно представлению об информации, объективно содержащейся во внешнем мире, можно получить размерностные соотношения для перерабатываемой (компонентами интеллекта) информации в пределах схемы Шеннона. В момент «передачи» информации внешней средой информация о цвете представляет собой энергию, по-видимому, в силу необходимости энергетического согласования каналов-кодов среды и бессознания. На уровне декодирования и приема этой информации бессознания подсознанием возникает чисто информационный процесс (в размерностном аспекте), возможно, связанный с биологическим соответствием каналов-кодов. И, наконец, на уровне получателя (в процессе обратного декодирования информации сознанием) возникает безразмерностный вид информации, что вероятно, связано с семантико-лингвистическими особенностями тезауруса, охватывающего всевозможные (разнородные, с позиций теории размерности) величины и явления в единстве их абстрактно-понятийного представления.

Полученные соотношения предполагают использование хроматического соответствия между компонентами интеллекта и резонансно взаимодействующими с ними цветами, и в частности, величинами стимульных и перцептивных цветов при учете оттенков цветообозначений, полученных в тезаурусе данной культуры.

Именно в этом нам видится устойчивость естественного интеллекта как системы, с обратной связью: подсознание оперирует сублиматами как «языком» много большей мощности (информационной насыщенности) по сравнению с абстрактным языком понятий, которыми оперирует сознание. Таким образом, можно полагать, что в интеллекте изначально возникает и развивается механизм отношений между осознаваемым (прозрачным) и неосознаваемым контекстами, который обладает практически всеми атрибутами системы представления знания. Строго говоря, указанные виды обобщения должны определяться никак не принципом исключенного третьего (или/или), а принципом функционирования естественного интеллекта (и/и) с выявлением доминант и/или динамики их взаимоотношений, определяющей актуальный вклад каждого из компонентов в заданный определенной культурой контекст аналоговых и пропозициональных функций.

Проведенный нами семантический анализ цвета в мифах и ритуалах традиционных обществ, а также в работах античных мыслителей показал, что по мере развития мифологических построений и их последующего философского осмысления частотность хроматических представлений сначала достигала максимума и затем резко убывала, коррелируя с известным положением о существовании двух этапов развития общества (созидания нового и его социальной фиксации). В связи с этим высказано предположение, что эта частотность может служить характеристическим критерием культурологической периодизации истории, отсутствие которого отмечалось критиками Тойнби, Сорокина, Шпенглера и др.

Итак, настоящее исследование показало, что применение хроматической модели интеллекта в культурологии позволило совместить множество опытных, экспериментальных и теоретических данных на основе единого представления о внутреннем цветовом пространстве человека, определенным образом взаимодействующим с цветовым пространством окружения.

Выводы

1. Проведенный анализ семантики цвета в мифах и ритуалах архаичных обществ, традиционных культур Востока и общественной мысли Древней Греции показал возможность создания базы знаний, которая может быть основана на архетипическом единстве представлений человека о внешнем мире

2. Систематизация информации, полученной в различных областях знания о цветовой символике традиционных культур, позволила конкретизировать междисциплинарное представление единой базы данных, последовательно включившей субъективные и объективные аспекты взаимодействия человека с окружающим миром социокультурной среды.

3. Путем установления междисциплинарной корреляции между интеллектуальными (психическими) функциями и репрезентативными цветовыми предпочтениями обнаружена закономерная связь между объектами культуры как внешним и интеллектом индивидов как внутренним цветовым пространствами.

4. Предпринятое исследование принципов хроматического анализа цвета как информации обосновало существование двух оппозиционно дополнительных типов обобщений (абстракции и сублимации) как результатов двух известных типов мышления (мыслительного и художественного, по Павлову).

5. Хроматический анализ архетипических представлений изученных культур в соответствии с анализом соответствующей цветовой семантики выявил сублимированный характер информации, наследуемой человеком в процессе филогенеза.

6. Установленная корреляция между цветовой семантикой сублиматов и ноуменальным смыслом архетипов позволила соотнести сублимированные (в частности, фокусные) цвета с характеристическими свойствами архетипических представлений человека.

7. Междисциплинарное изучение представлений о сублимированных цветах показало принципиальную возможность хроматического моделирования пространственно-временного континуума культурологических объектов исследования.

8. Установленная связь между объектом культуры и интеллектом индивида позволила конкретизировать трехкомпонентную модель интеллекта в его социокультурном диморфизме, что создало условия для формулировки тендерных проблем на научной основе.

9. Методология хроматизма выявила предпосылки для познания сущности цвета в пределах граничных условий существования культуры и индивида, что дало определенные основания считать цвет сущностным в его культурологическом представлении.

Публикации соискателя

1. О классификации формул физики на основе теории размерностей.// Труды 1 межвузрвской конференции по химии и физике твердого тела. — Л., ЛГУ, 1975, с.236-241.
2. Метод расчета молекулярных состояний.// Препринт ФТИ им. А.Ф. Иоффе АН СССР. Л., 1982, с. 1-47.
3.Хроматизм мифа. Л., «В.О.», 1990, 352 с.
4. Лечение цветом. Мода и гармония. СПб, «Лисе», 1993, 48 с.
5. Античный хроматизм. СПб, «Лисе», 1995, 478 с.
6. Сократ и софисты. // Сборник тезисов научной конференции «Интеллектуальная элита Античного мира». Исторический факультет СПбГУ, 1995.
7. Цвета Сократа. // Сб. «Апраксин блюз» СПб, 1996, N 4.
8. Человек Сократа. //Там же, 1996, N 5.
9. Мужчина и женщина: сознательное лидерство. //Там же, N 7.
10. Цвет как время, пространство и эмоции. // Ежемесячник «Петербургский рекламист», 1996, №11.
11. К вопросу о хроматическом моделировании эмоций. // Сб. тезисов научно практической конференции «Психология: итоги и перспективы». Факультет психологии СПбГУ, 1996. С. 38-39.
12. Платонова модель разума и методология хроматизма. // Материалы IV-й Платоновской конференции «Универсум платоновской мысли». Философский факультет СПбГУ, 1996. СПб.СПбГУ, 1997, с.140-148.
13. Методологические аспекты хроматизма и моделирование интеллекта. // Сб. тезисов международной научно практической конференции «Электроника, музыка, свет». Казань, К1ТУ 1996, с. 178-182.
14. Эстетика цвета. Методологические аспекты хроматизма. СПб, «ФПБ БИОНТ», 1997, 64 с.
15. Лечение цветом: мирское и религиозное. СПб, «КРИСМДС », 1997, 108 с.
16. Символика и метафизика катарсиса. (Соавтор Мостепаненко Е.И.) // Материалы международной конференции «Перспективы метафизики. Классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков». Философский факультет СПбГУ, 1997, с. 182-186.
17. Цвет как метафизическое обобщение. // Там же, с. 177-182.
18. Эмоции как параметр темперамента. // Тезисы научнопрактической конференции «Ананьевские чтения 97» Факультет психологии СПбГУ, 1997, с. 137-139.
19. К вопросу об уровнях переработки информации. // Сб.трудов международной школы-семинара по искусственному интеллекту (Браслав-97). Минск, 1997, с.251-252.
20. Хроматический анализ цветовой символики. //Тезисы докладов и выступлений международной научной конференции «Грани культуры» СПб, 1997, с.252-253.
21. Цвет как средство познания мира.// Сб.докладов международной конференции «Художник и философия цвета в искусстве» СПб, Государственный Эрмитаж, 1997, с.68-72.

Общий объем опубликованных работ соискателя по теме диссертации свыше 70 печатных листов.