Реализация принципа состязательности в уголовном судопроизводстве Республики Азербайджан

Возникновение и развитие состязательных начал в уголовном судопроизводстве стран мусульманской правовой семьи

Кроме описанных выше, есть и иные морфологические формы уголовного судопроизводства, которые менее исследованы современной процессуальной наукой, но которым также не чужд вопрос о состязательности. Например, можно выделить мусульманскую историческую форму судопроизводства, основанную на законах шариата, к которой относится уголовная юстиция Ирана, Афганистана, Объединённых Арабских Эмиратов.

163 Шариат представляет собой комплекс религиозных и правовых норм, составляющих основу мусульманского права (араб. аль-фикх). Поскольку шариат это религиозное право, основанное на божественных заповедях и откровениях, оно не получило закрепления в судебных прецедентах или законодательных актах.

В связи с этим достаточно тяжело выделить в шариате процессуальные нормы. Более того, шариат не требует, чтобы правосудие отправлялось одним государственным чиновником (как, к примеру, судья в инквизиционном процессе), либо несколькими игроками (как профессиональные представители сторон, судья и присяжные в состязательном процессе).

Мусульманские юристы придерживаются совпадающих взглядов на исходные начала правосудия, закрепленные такими ведущими источниками мусульманского права, как Коран и сунна, под которой понимается нормативная практика пророка Мухаммеда, зафиксированная преданиями (хадисами).

К этим началам, в частности, относится установленный Кораном принцип равенства. Однако ведущим принципом шариатского правосудия называют справедливость, упоминаемую во многих стихах Корана, в котором, например, говорится: «Если же станешь выносить судебное решение, то суди их по справедливости» (5:42), «…И мне велено судить по справедливости между вами» (42:15).164

Своеобразием отличается установленный шариатом порядок рассмотрения судебных дел. Слушание спора обычно начинается с того, что судья предлагает истцу изложить свою претензию, а затем обращается к ответчику с предложением признать обоснованность иска.

При согласии ответчика разбор дела завершается, и кади выносит решение. В противном случае судья предлагает истцу представить доказательства своего права. Если истцу не удается подтвердить обоснованность своей претензии показаниями свидетелей или иными доказательствами (например, письменными документами или косвенными уликами), а ответчик приносит клятву в том, что он не несет ответственности, то иск отвергается.

При этом кади – духовное лицо, исполняющее обязанности судьи – не может вынести решение, выслушав только одну сторону в споре, а должен предоставить тяжущимся равные права. Такой принцип прямо касается судебной этики, основное требование которой — проявлять беспристрастность в ходе разрешения спора и одинаково относиться к сторонам конфликта.

Стремление шариата обеспечить равенство сторон в судебном процессе в яркой форме выражено в знаменитом письме халифа Омара, адресованном одному из судей: «Относись к людям как к равным, одинаково общаясь с ними и проводя с ними время поровну, а также следуй равенству в вершении правосудия с тем, чтобы благородный не домогался твоего самоуправства и произвола в своих интересах, а слабый не терял надежды найти у тебя справедливость… Избегай гнева, излишнего волнения и раздражения, не наноси людям обид и не изливай на них свою злобу во время судебного разбирательства».

Следует отметить, что целый ряд исламских стран присоединился к Всеобщей декларации прав человека (UDHR)166 практически без оговорок. Хотя Пакистан и Саудовская Аравия стали здесь исключением, можно сказать, что мусульманское сообщество в целом поддержало текст Декларации.

Такое видимое согласие позволяет предположить, что имеется также общее признание всеобщего характера прав человека; и, таким образом, не существует очевидных противоречий между стандартами прав человека и исламскими нормами.167 Относительно права на справедливое судебное разбирательство представляется, что истоки данной концепции упоминаются в рамках описания принципа законности в исламском уголовном праве.

Эта концепция уходит своими корнями в текст Корана, а также сунны, и впоследствии была развита мусульманскими учеными.168 Рассмотрим, как принципы справедливого судебного разбирательства, включая элементы состязательности, реализуются в судопроизводстве ряда исламских государств.

Правовая система Саудовской Аравии зародилась в ходе объединительных процессов среди различных племен, шейхств и эмиратов большей части Аравийского полуострова в начале 1900-х годов, когда Мохаммед ибн Абдулвахааб и король Абдул-Азиз встретились в «алюине» и провозгласили союз.

В этот период судебная система государства была разделена на две категории: сельские суды и городские суды. В сельских судах решения принимались старейшиной племени, который рассматривал дела по всем категориям преступлений, а в городских судах, расположенных в таких городах, как Эль-Рияд и Мекка, судебные функции осуществляли специальные чиновники – кади.

После учреждения союза, король Абдул-Азиз принял решение об объединении судебной системы путем слияния сельских и городских судов и создания единых судебных органов, отправляющих правосудие на основе шариата. Данная реформа произошла в 1943 году.169 Впоследствии, в 1960 году, в период правления короля Фейзала, было создано Министерство юстиции, а в результате дальнейших реформ в период правления короля Фахада в 1992 году был принят Основной закон о власти (BLG) – основополагающий акт уровня конституционного закона170.

Поскольку Конституцией Саудовской Аравии признаются Коран и сунна, Основной закон соответствует пониманию шариата салафитами, и не вступает в противоречие с законами ислама. В 2008 году король Абдулла провел новую судебную реформу, в результате которой была существенно изменена структура судебной системы, был создан Высший Суд, а наименование суда второй инстанции «аль тамиз» было изменено на Апелляционный суд.

Закон Саудовской Аравии об уголовном процессе (LCP), принятый в мае 2001 года, содержит ряд демократических принципов – он защищает права обвиняемого в ходе допроса, заключения под стражу и ведения следствия; содержит правила, которым должны следовать судебные и правоохранительные органы на всех стадиях процесса, начиная с задержания и первого допроса подозреваемого и заканчивая судебным разбирательством и вынесением приговора; запрещает применение пыток и закрепляет право подозреваемого воспользоваться юридической помощью; а также ограничивает период содержания под стражей.

171 В целом, можно сказать, что LCP включает в себя ряд гарантий прав человека и демонстрирует положительное отношение к гражданским свободам как на различных этапах предварительного следствия (допрос, содержание под стражей), так и в ходе судебного разбирательства.

LCP состоит из шести разделов. В первом содержатся общие положения о правах обвиняемого, а также закрепляется принцип законности. Впервые в законодательстве Саудовской Аравии LCP закрепляет право обвиняемого иметь профессионального юридического представителя как на досудебных стадиях процесса, так и в суде (ст.4, 64).

172 Право обвиняемого иметь юридического представителя, воспользоваться юридической помощью распадается на два типа: один, более ограниченный вариант, распространяется на досудебные стадии процесса и связан с задержанием обвиняемого и помещением его под стражу; и, второй, расширенный, применим на стадии судебного разбирательства.

Также LCP содержит положения о том, что обвиняемый, потерпевший, гражданский истец и гражданский ответчик, а также их юридические и иные представители, вправе присутствовать при проведении любых действий, связанных с расследованием.173 Также, при изучении LCP следует выделить еще два фундаментальных права, характерных для состязательного процесса: право подсудимого допросить свидетелей обвинения, и его право на вызов свидетелей защиты на тех же основаниях и при тех же условиях, которые определяют вызов свидетелей обвинения.174

Доктрина состязательности: научное объяснение, дискуссионные вопросы и решения

Поскольку до начала современных реформ азербайджанский уголовный процесс воспринимал теоретические положения советского процесса, в котором вопросы состязательности разрабатывались крайне слабо, национальная уголовно-процессуальная наука только сейчас начинает исследование этих вопросов.

Собственных научных работ по вопросам теории уголовного судопроизводства, теории доказывания, принципов процесса и, в частности, по принципу состязательности современного уголовного судопроизводства явно недостаточно. Все исследования строятся, в основном, на анализе национального законодательства, положений Конституции АР, позиций Конституционного Суда АР и Верховного Суда АР, поэтому многие аспекты состязательности раскрываются в стиле комментирования закона, что порождает дискуссии по целому ряду вопросов состязательности.

На основании анализа положений статьи 32 УПК АР может сложиться представление, что принцип состязательности введен и действует в уголовном процессе Азербайджанской Республике только на стадии судебного разбирательства, поскольку именно на этой стадии происходит наиболее четкое и очевидное для исследователя разделение процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения дела.

Анализ официального текста Конституции АР также дает некоторые основания для такого теоретического вывода. На государственном языке в статье 127 использовано словосочетание «mhkm icraat» (мехкеме иджраты), что в переводе на русский язык следует понимать, как «судебное производство», иными словами — «производство в суде», а не как «судопроизводство» в широком смысле, как синоним производства по уголовному делу.

В то же время, статья 9 УПК АР распространяет действие принципов уголовного процесса на все его стадии. Это порождает первую проблему доктринального толкования состязательности и научную дискуссию о том, распространяется ли принцип состязательности в равной мере и на стадию досудебного производства по уголовному делу.

В работах азербайджанских ученых-процессуалистов нет однозначного ответа на данный вопрос. М.А. Джафаркулиев полагает, что в уголовном процессе Азербайджанской Республики признается наличие состязательности как принципа деятельности суда и сторон в судебном разбирательстве.

223 По мнению Ф.М. Аббасовой, состязательность в уголовном процессе характеризует форму построения и предварительного расследования, и судебного разбирательства. В то же время она отмечает, что согласно действующим нормам УПК АР проявление принципа состязательности в полной мере наблюдается только на стадии судебного разбирательства.224 И.Д.

Джамалов указывает, что на досудебных стадиях процесса фактически не существует подлинной состязательности и равенства сторон, а «огрехи теории проявляются явно и принимаются безысходно».225 В то же время К.Э. Годжаев считает, что, например, на деятельность прокурора в досудебном производстве по уголовным делам важное влияние оказывают все без исключения принципы уголовного судопроизводства, но особую значимость в современный период имеет принцип состязательности.

По его мнению, в настоящее время предварительное расследование также приобретает черты состязательности, обеим сторонам предоставляются значительные возможности по отстаиванию своих прав и законных интересов.226 Ф.Н. Аббасов в своей диссертации выдвигает тезис о том, что, несмотря на законодательное закрепление принципа состязательности уголовного судопроизводства, в действительности он не распространяется в полной мере на досудебное производство.227

В Российской Федерации этот вопрос также решается теорией уголовного процесса неоднозначно, хотя в процессуальном законодательстве он регулируется, казалось бы, достаточно четко. Пунктом 56 статьи 5 УПК определено, что «уголовное судопроизводство — досудебное и судебное производство по уголовному делу», а часть первая статьи 15 УПК закрепляет, что «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон».

Такое понимание принципа состязательности было характерно еще для русских ученых девятнадцатого века и для советской теории уголовного процесса. Так описывали принцип состязательности в советский период М.С. Строгович, Я.О. Мотовиловкер, В. М. Савицкий и другие.

Одним из первых в советской литературе вопрос о содержании принципа состязательности исследовал М.С. Строгович, выделивший необходимые элементы состязательности процесса: размежевание трех основных функций; признание обвиняемого и обвинителя сторонами, пользующимися процессуальным равноправием в суде.228

В современной российской теории уголовного процесса такое представление о месте состязательности в системе уголовно-процессуальной деятельности также имеет место. Так, В.П. Смирнов утверждает, что «принцип состязательности уголовного судопроизводства заключается в таком построении процессуального порядка судебного разбирательства и исследования в нем доказательств, при котором сторонам обеспечивается возможность активно отстаивать свои или защищаемые (представляемые) права и интересы».

229 Процессуалисты видят сущность состязательности современного процесса, прежде всего, в порядке исследования доказательств230, или в предоставлении обвиняемому права на защиту231, или в возможности высказывать и отстаивать противостоящие мнения.232 В определенной мере такое теоретическое представление о состязательности порождено и отсутствием прямого регулирования, каким образом принцип состязательности должен находить свою реализацию на досудебных стадиях уголовного процесса.

На наш взгляд, для правильного понимания места и роли состязательности в современном уголовном судопроизводстве в целом, и в отдельных стадиях процесса в частности, важное значение приобретает Постановление Конституционного Суда РФ от 28 ноября 1996 г. № 19-П.

В нем выявляется конституционный смысл принципа состязательности в уголовном судопроизводстве, существенно влияющий на теоретическое понимание состязательности. Состязательность «предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения) дела, осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон.

Из изложенного можно сделать только один вывод. Неотъемлемым элементом состязательности и соблюдения равенства сторон в процессе является наличие того самого независимого и беспристрастного арбитра – суда, который должен оценивать представляемые сторонами аргументы и принимать окончательное решение по делу или иному рассматриваемому им спору.

Только наличие суда позволяет сторонам свободно состязаться, представляя и защищая свою версию событий, представляя доказательства или иные документы и участвуя в их исследовании. Состязательный процесс нельзя понимать, как состязание сторон между собой, в том числе как состязание между обвинением и защитой в досудебных стадиях.

Процессуальное состязание сторон может происходить исключительно перед судом, перед которым каждая из них предстает как равный участник спора. Только такое понимание состязательности позволяет признать, что этот принцип востребуется всякий раз, когда правовой спор ставится той или иной стороной перед судом, и он становится предметом рассмотрения суда по существу или в силу осуществления им досудебного контроля законности производства по делу.

В досудебном производстве принцип состязательности реализуется только в случаях осуществления судебного контроля. В остальных же случаях основная нагрузка по доказыванию фактических обстоятельств совершения преступления, виновности лица, а также по опровержению доводов, приводимых в защиту обвиняемого, ложится процессуальным бременем на сторону обвинения (ч.2 ст. 14 УПК РФ).

Сторона защиты в силу презумпции невиновности не обязана доказывать что-либо, хотя и может защищаться от обвинения, в том числе посредством активного участия в доказывании. В азербайджанской литературе Ф.М. Аббасова верно указывает, что в предварительном расследовании стороны отнюдь не обладают равными возможностями, и доминирующее положение сохраняется за стороной обвинения.234

Предложения по совершенствованию правового регулирования содержания принципа состязательности и порядка его реализации

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что для полноценной реализации принципа состязательности уголовного процесса в Азербайджанской Республике существует ряд как объективных, так и субъективных препятствий. Многие из них возникли в результате тех искажений, которые формируются в теории уголовного процесса, в правоприменительной практике относительно реализации принципа состязательности.

Но некоторые из этих препятствий вызваны недостатками законодательного регулирования. Решение ряда вопросов по законодательному регулированию состязательности уголовного судопроизводства требует развития, уточнения и совершенствования. При этом должны быть учетены выявляемые многими исследователями недостатки их практического применения.

Нельзя не считаться с тем, что принцип состязательности относится к числу принципов, направленных на упрочение правовых институтов, ставших признанными индикаторами демократического общества. Именно этот принцип призван стать основополагающим фактором современной уголовно процессуальной деятельности, обеспечивающей защиту прав человека и верховенство права в этой сфере деятельности государства, его правоохранительных органов и суда.

Поэтому законодательное закрепление принципа состязательности в уголовном процессе, его четкая регламентация имеют важное практическое значение360, тогда как недостаточная проработанность законодательства, отсутствие четко прописанной процедуры приводят к тому, что принцип состязательности не получает реализации в полной мере.

Помимо предложенных выше мер по совершенствоанию процессуального регулирования состязательности можно предложить и еще некоторые уточнения УПК АР. Например, статья 25.3 УПК АР предписывает судье при разрешении дела руководствоваться своим внутренним убеждением и правосознанием, основанным на исследовании доказательств, представленных сторонами.

Однако защитник имеет крайне ограниченные возможности представлять суду легальные «доказательства». Такое полномочие есть только у субъектов стороны обвинения. Закон не указывает суду на необходимость исследовать не только доказательства, но и доводы защиты, представленные ею материалы, если они имеют значение для установления юридически значимых фактов, но защитник не может получить их следственным путем в установленной законом процессуальной форме следственных действий.

Актуальной задачей совершенствования азербайджанского процессуального законодательства должно стать обеспечение достаточными процессуальными гарантиями и процедурами возможности активного участия адвоката-защитника в процессуальных действиях как в суде, так и в досудебном производстве.

Среди необходимых мер важно, например, расширить право адвоката на опрос лица с его согласия, предоставить такое право не только по делам частного обвинения, но и по всем категориям уголовных дел. Оформленный в любой произвольной форме в качестве средства собирания юридически значимых сведений, опрос может представляться защитником в суд.

Для придания такой информации статуса доказательства по делу следует установить обязанность суда исследовать такую информацию путем проведения в судебном заседании официального допроса лица, опрошенного защитником. Только в суде может быть обеспечено соблюдение состязательной процедуры, что и будет придавать опросу доказательственное значение, порождая необходимость исследовать и оценивать содержание полученных показаний в совокупности с доказательствами, собранными обвинением.

В текущий момент право адвоката на опрос лиц с их согласия (ст. 92.9.9 УПК АР) в силу своего нечеткого регулирования приводит к тому, что адвокат заявляет ходатайство о приобщении документа опроса к материалам дела (ст. 92.9.5 УПК АР). Но следователь и суд вправе отказать в этом, поскольку законодатель не предлагает обязательной процедуры проведения и легализации опроса, что исключает возможность использовать его как легальное доказательство. Процедурой легализации опроса может быть только процедура судебного допроса.

Действующий порядок заявления защитником ходатайства перед следователем о допросе опрошенного им лица в ходе расследования (ст. 92.9.6 УПК АР) неэффективен и противоречив. Следователь и защитник представляют противоборствующие в уголовном судопроизводстве стороны.

Сама возможность обоснования позиции одной из сторон не должна быть поставлена в зависимость от усмотрения другой стороны. Только в исключительных случаях, когда, например, опрос лица показал полную непричастность подзащитного к совершению преступления, защитник может и должен ходатайствовать о допросе такого лица уже следователем, чтобы он своевременно снял подозрения с невиновного и приступил к поиску лица, фактически совершившего преступление.

Нельзя не замечать, что, заявляя ходатайство о допросе опрошенного им лица в качестве свидетеля на следствии, адвокат сталкивается с рядом трудностей. Во-первых, далеко не всегда следователь считает для себя необходимым удовлетворять ходатайство адвоката об официальном допросе подобных лиц, поэтому в большинстве случаев он отказывает в удовлетворении такого ходатайства.

Во-вторых, будучи властным субъектом, собирающим доказательства, следователь во время допроса такого лица имеет много возможностей «исказить в пользу обвинения» первоначальную информацию, которую лицо сообщило адвокату, например, на человека можно «устрашающе» подействовать предупреждением о возможности уголовной ответственности за ложные показания.

Следователь сам выстраивает тактику допроса, сам определяет круг задаваемых вопросов, сам определяет в каких формулировках и какими словами записывать рассказ лица в протокол допроса. Любой спор следователя и адвоката по этим вопросам могут смутить непосвященного человека, и он окончательно растеряется, не понимая, чего от него хотят, и что ему грозит.

Эти и многие иные тактические приемы, в ситуации, когда допрос идет не в открытом судебном заседании в присутствии и государственного обвинителя, и защитника, и суда, а в кабинете следователя, где защитник по сути бесправен, приводят к тому, что показания лица и сама воспринятая им информация оказываются искаженными в протоколе допроса и это уже невозможно исправить.

Любые изменения и уточнения показаний этого лица в суде приводят к противоречиям с текстом протокола допроса у следователя. Это влечет оглашение протокола и всякий раз порождает вопросы о том, когда свидетель говорил правду. Любой из вариантов позволяет делать вывод о том, что в одном из этих двух допросов свидетель лгал, вводил в заблуждение и пр.

Обязательный допрос в суде лица, опрошенного адвокатом с его согласия, мог бы, во-первых, превращать информацию в легальное доказательство, содержание которого способствует установлению юридически значимых обстоятельств. Во-вторых, это давало бы возможность исследовать содержание этих показаний, и только после этого обсуждать их относимость, допустимость и достоверность, делая это в состязательных условиях.

Наконец, в-третьих, это позволяло бы суду более полно учитывать все юридически значимые обстоятельства, оценивать доказательственное значение такой информации по существу, в том числе и при признании ее сомнительной, не относящейся к делу и т.п. Суд получал бы возможность более содержательно мотивировать свой отказ от учета такой информации ввиду ее неотносимости или сомнительности, что устраняло бы сомнения в правильности выводов по делу самого суда.

Действующий УПК АР, предоставив защитнику возможность «осуществлять меры по собиранию доказательств», фактически поставил легитимность таких доказательств в зависимость от решения «органа, осуществляющего уголовный процесс», то есть следствия или суда, и до настоящего времени не предложил каких-либо официальных способов закрепления доказательств, получаемых защитником.

УПК РФ допускает возможность опроса защитником лиц с их согласия по всем уголовным делам (п.2 ч.3 ст. 86 УПК РФ), однако процедура такого опроса также не урегулирована и российские адвокаты сталкиваются с теми же проблемами, что и азербайджанские. В российской процессуальной литературе высказаны многие варианты исправления этой ситуации.

Предлагается, например, в качестве формы фиксации результатов опроса использовать протокол, указывая в нем место и время начала и окончания опроса, анкетные данные опрашиваемого и защитника. Указывать в протоколе конкретные сведения, данные опрашиваемым лицом, его подпись о наличии согласия на опрос, на каждой странице и в конце текста, который должен подписываться также и защитником.

В качестве дополнительного средства фиксации предлагается использовать видеозапись.361 Были предложения и об участии в таких опросах нотариуса. Нотариус, как должностное лицо, действующее от имени государства, может выступить в качестве гаранта соблюдения права защитника на сбор доказательств, и соблюдения прав опрашиваемого лица от возможных злоупотреблений со стороны адвоката.

По окончании опроса нотариус, присутствовавший при его проведении, при условии соблюдения требований закона и уплаты государственной пошлины мог бы прошивать и заверять протокол опроса, о чем делать запись в регистрационной книге.362 Однако, на наш взгляд, это только усложняет процедуру доказывания.

Социальные ресурсы и направления модернизации

Для объяснения современной международной торговли зачастую вполне достаточно оказывается лишь несколько развить классические теории, но в некоторых случаях требуются и совершенно новые теории. В основной своей части новейшие подходы развивают теорию международной торговли со стороны предложения и в основном представляют собой вариации на темы классической теории абсолютных сравнительных преимуществ Смита-Рикардо и теории соотношения факторов производства Хекшера-Олина.

Классические теории в целом работают и при увеличении свыше двух числа факторов производства, торгуемых товаров и торгующих стран, при учете транспортной составляющей в торговле наличия тарифов и других барьеров на пути торговли, при существовании различий вкусов предпочтений потребителей в различных странах.

Теории специфических факторов производства, теорема Столпера-Самуэльсона и теорема Рыбчинского, теория взаимного спроса, теория реверса факторов производства, теорема и клеточная диаграмма выравнивания цен на факторы производства и другие теории развивают отдельные направления классических теорий, отнюдь не отрицая их.

Наконец, теории эффекта масштаба, технологического роста и цикла жизни товара в международной торговле, внутриотраслевой торговле, несовершенной конкуренции и некоторые другие исповедуют принципиально новые, отличные от классических, подходы к объяснению международной торговли.

Они практически отрицают классические модели, полагая их приемлемыми во время их создания, но несовременными и не могущими объяснить сложную структуру международной торговли сегодня. Если новейшие теории международной торговли, развивающие классические теории или вытекающие из них, рассматривают международную торговлю преимущественно со стороны предложения товаров,-то новейшие теории, отрицающие классические, в равной степени уделяют внимание и предложению, и спросу на товары в международной торговле.

Итак, новейшие теории международной торговли либо развивают принципы классических теорий, распространяя их на большее количество товаров, стран и факторов производства, либо изучают отдельные стороны международной торговли, которые по каким-либо причинам остались необъясненными классическими теориями. Эти две группы новейших теорий рассматривают международную торговлю преимущественно со стороны предложения товаров.

Третья группа теорий полностью отрицает классические теории, объявляя их устаревшими, и предлагает собственное объяснение международной торговли. Эта группа теорий обычно в равной степени уделяет внимание анализу предложения и спроса на товары в международной торговле.

Развитие азербайджанской экономики в период 2000-2008 годов характеризуется высоким динамизмом и ярко выраженными позитивными качественными изменениями: подробно это было рассмотрено в предыдущем, макроэкономическом, разделе. Вместе с тем следует отметить, что указанные успехи достигнуты на фоне высокоспециализированной структуры экономики.

В промышленности (которая в 2008 году давала 61,3% валовой добавленной стоимости в экономике) 80,4% приходится на добывающие отрасли (в первую очередь нефте- и газодобычу), еще 6% — на пищевую и табачную промышленность. Из оставшихся 13,6% на металлургию и производство металлических изделий приходится 1,9%, производство неметаллических минеральных продуктов — 1,9%, химическое производство -0,7%, на машиностроение — 0,4%.

Существенная роль энергетического сектора сказывается как в сфере производства, так и особенно в сфере внешнеэкономических связей. Согласно данным офицріальной статистики (Статистический комитет Азербайджана), в 2008 году доля сырой нефти, нефтепродуктов и природного газа в совокупном экспорте возросла до 97,1%.

Преобладание высокой доли нефтяного сектора требует минимизации рисков, которые связаны со следующими факторами: волатильность экспортных доходов (а вместе с ними — динамики ВВП и доходов населения) в условиях колебаний мировых цен на энергоносители в период мирового экономического кризиса; неполное использование существующих и потенциальных сравнительных преимуществ страны ввиду того, что инвестиционная активность фокусируется преимущественно в нефтегазовом секторе; формирование существенных межотраслевых диспропорций в уровнях занятости и доходов, требующих коррекции с помощью масштабных государственных трансфертов; ограничение масштабов распространения импульсов роста и модернизации по территории страны.

Первые два фактора характерны для экономик с развивающимися рынками и имеющих высококонцентрированную структуру экономической специализации. Важность третьего фактора в случае Азербайджана усиливается тем, что при высокой доле нефтегазового сектора в объеме производства его доля в совокупной занятости невелика, следовательно рост доходов экспортного сектора затрагивает лишь ограниченное число занятых (а на правительство возлагает весьма непростые задачи межсекторного перераспределения ресурсов).

В настоящее время отраслевая концентрация экономики в Азербайджане сочетается с ярко выраженной географической концентрацией: она имеет четкую центро-периферийную пространственную проекцию. Около 30% населения страны (2,5 млн. человек) проживает в Баку, однако с учетом численности незарегистрированных мигрантов в Бакинской агломерации сосредоточена даже более значительная часть населения страны.

Более 85% экономики Азербайджана концентрируется на Апшеронском полуострове, причем в начале 2000-х годов эта доля была еще выше (до 90%). Агломерация Баку расширилась за счет прилегающих районов Апшерона и фактически включила в себя Сумгаит (300 тыс. человек).

Пространственная концентрация экономики объективно отражает доминирование в ней нефтяного сектора. При этом неверно было бы полагать, что проблемой является сама по себе концентрация населения в столичной агломерации. С точки зрения теории пространственного развития, агломерационный эффект — важный стимул развития экономики, обеспечивающий снижение издержек производителей, разнообразие предложения рабочей силы, более широкий выбор рабочих мест для занятых, концентрацию потребителей и человеческого капитала, а также более быструю модернизацию потребления и образа жизни. Во всех странах крупные агломерации являются мощными зонами роста, постепенно передающими импульсы роста на периферию.

В случае Азербайджана динамичность развития Баку сопоставима с бумом в арабских нефтедобывающих странах. Положительный момент связан еще и с тем, что масштабные миграции из регионов не привели к формированию трущобных пригородов, характерных для развивающихся стран и представляющих значительный фактор нестабильности.

Но одновременно существует и ограничение, связанное с тем, что распространение импульсов роста и модернизации по иерархической системе городов Азербайджана идет недостаточно быстро, хотя это крайне важно для территориального развития. Одна из причин — малочисленность крупных городов, ограниченная сеть промышленных и сервисных компаний, которая сделала бы их привлекательными с точки зрения притока мигрантов из сельской местности (тем более что процессы урбанизации в Азербайджане далеко не закончены), ведь вне Бакинской агломерации только Гянджа имеет население более 400 тыс. человек.

Типология моделей смешанной экономики

Несмотря на многие недостатки эта концепция оказала большое влияние на лидеров развивающихся стран и была использована при создании новых теорий модернизации. Так, объединив теорию «порочного круга нищеты» и концепцию перехода к самоподдерживающемуся росту Пауль Розенштейн-Родан сформулировал теорию «большого толчка», в центре которой оказались проблемы первичной индустриализации, интерпретированные в духе неокейнсианства13.

В связи с тем, что неокейнсианский подход рассматривает прежде всего краткосрочный период возникла необходимость расширения модели, что и сделали Евсей Домар и Рой Харрод14. Они изучали экономический рост в долгосрочном периоде, влияющей переменной служили инвестиции -изменение их объема либо «притормаживает»-темпы роста (в случае, если фактические показатели выше «естественных» — то есть таких, при которых обеспечивается полная занятость), либо, наоборот, «разгоняет».

Надо отметить, что для теоретиков «большого толчка» характерно весьма критическое отношение к регулирующим способностям рынка. Большинство сторонников этой теории рассматривает рынок скорее как статическую, нежели динамическую, систему, которая сама по себе не может способствовать модернизации и выведению страны из «порочного круга нищеты».

Заметим, что в реальности идеология «большого толчка», основанная на привлечении иностранных инвестиций, дала масштабный сбой, в частности, в азиатский кризис конца 1990-х, но скорее из-за того, что неразвитость и неэффективность институтов не позволила развивающимся странам создать благоприятную среду для привлечения прямых, а не портфельных, спекулятивных, инвестиций.

Разновидностью концепции «большого толчка» является модель, предложенная в статье Кевина Мерфи, Андрея Шляйфера и Роберта Вишни15. Индустриализация сразу в нескольких секторах экономики становится возможной, если в ней участвует большинство фирм, а заработная плата в промышленном секторе выше, чем в аграрном.

Отдельный вопрос, с которым столкнулись модели «большого толчка», связан с тем, откуда развивающиеся или- слаборазвитые страны могут взять тот огромный объем капитала, который необходим для сбалансированного проведения требуемой инвестиционной политики.

Попытка ответа прозвучала в работе Альберта Хиршмана. Он предложил концепцию несбалансированного роста, в, рамках которой ограниченные инвестиции должны направляться в некую приоритетную отрасль экономики, после чего сложившееся неэффективное равновесие- будет нарушаться, что послужит стимулом к новым инвестициям в новых отраслях, и будет вести к дальнейшему росту экономики .

Следует отметить, что данный подход подвергался весьма существенной критике, в частности именно потому, что отводил значительную роль рыночным механизмам, которые должны были быстро откликаться на возникающие дисбалансы. Подобная эффективность, тем более в развивающихся странах, казалась критикам маловероятной.

Возникающие дисбалансы в этих условиях выступают как тормоз модернизации, усиливая до крайностей существующие диспропорции. В развивающихся странах цены менее чувствительны к изменениям спроса и предложения, факторы производства косвенно реагируют на экономические стимулы. Несовершенство рынка, асимметрия информации, иррациональность скорее являются правилом, чем исключением.

Полемика 1950-1960-х годов вокруг неокейнсианских по своей сути моделей экономического роста подтолкнула Ганса Зингера к разработке новой концепции модернизации17, в которой сбалансированный рост поддерживается несбалансированными инвестициями, особое внимание уделяется условиям модернизации, определению собственного пути развития.

«Большой толчок» в промышленности невозможен без сопоставимого усилия в аграрной сфере — на передний план выходят повышение продуктивности сельского хозяйства, рост производительности труда в этой сфере, стимулирование традиционных экспортных производств, в ряде случаев целесообразно развитие импортозамещения.

Характерно, что во всех описанных концепциях явно прослеживается ориентация на внестрановые ресурсы: внешние займы, иностранные инвестиции воспринимались как спасательный круг, ухватившись за который, можно вытащить экономику из болота. В этой связи стоит заметить, что более поздние вариации теории «большого толчка» как правило оговаривают несколько дополнительных условий, касающихся привлечения инвестиций из-за рубежа.

Во-первых, инвестиционный поток должен направляться на решение в том числе социальных задач 9, во-вторых, очень важно определить наиболее перспективную отрасль (сектор, бизнес) для инвестирования, и, в-третьих, внешняя помощь будет эффективна только в условиях последовательной, модернизированной политики в отношении прав собственности в странах-реципиентах.

Если описанные выше подходы к теории экономического развития отражают в большей степени неокейнсианские взгляды их авторов, то концепция дуалистической экономики безусловно опирается на неоклассический подход. С точки зрения неоклассиков, главным условием экономического развития является опора на внутренние ресурсы, особо значимым становится равновесие между накоплением капитала и ростом населения.

Для государств, где плотность населения высока, капитал дефицитен, а естественные ресурсы ограничены, Уильям Льюис разработал теорию дуалистической экономики20, для модернизации которой необходимо перераспределение трудовых и материальных ресурсов между аграрным сектором и промышленным.

Подразумевая, что в традиционном (аграрном) секторе заработная плата фиксирована и предложение труда избыточно, а в современном (промышленном) секторе заработная плата определяется предельной производительностью труда и предложение труда также избыточно, Люьис выделил две основных процесса, требующих повышенного внимания, — накопление капитала и изменение структуры занятости.

Подход Льюиса не лишен недостатков, но он дал толчок к развитию множества математических моделей модернизации дуалистической экономики. Одна из наиболее распространенных была предложена Джоном Феем и Густавом Ранисом» и включает в рассмотрение три стадии развития: натуральную, промежуточную и рыночную.