Уголовная ответственность за реабилитацию нацизма

Субъективные признаки основного состава реабилитации нацизма

В отечественной доктрине субъектом преступления традиционно признается физическое лицо, совершившее преступное деяние и способное нести уголовную ответственность (прежде всего – подвергаться наказанию и иным мерам уголовно-правового воздействия).

По общему правилу, субъектом признается вменяемый человек, достигший возраста уголовной ответственности (ст. 19 УК РФ).

Стандартный возраст уголовной ответственности связывается с достижением 16-летнего возраста, исключительный – с достижением 14-ти лет (ч. 1 и 2 ст. 20 УК РФ). В соответствии с традициями отечественной законодательной техники, в статьях Особенной части УК РФ о субъекте обычно не упоминается – в противном случае речь идет о том, что норма предусматривает ответственность специального субъекта (т.е. лица, обладающего помимо возраста и вменяемости еще каким-нибудь обязательным признаком/признаками).

Буквальное прочтение ч. 1 ст. 3541 УК РФ позволяет утверждать, что субъект основного состава реабилитации нацизма – общий, то есть ответственности за реабилитацию нацизма подлежит любое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста на момент совершения какого-либо из деяний, образующих объективную сторону этого преступления.

Надо сказать, что уголовное законодательство России устанавливает довольно «либеральный» общий возраст достижения уголовной ответственности по сравнению с большинством других развитых государств Европы. Во многих странах и континентальной, и англосаксонской правовых систем такой возраст существенно ниже.

Например, общая возрастная планка субъекта уголовной ответственности в Германии определена в 14 лет – не достигшие данного возраста малолетние лица считаются «невменяемыми», а их действия не могут быть предметом правовой оценки ( 19 УК Германии167).

В силу прямого указания французского законодательства, сокращенному наказанию подлежат физические лица, достигшие 13 лет (ст. 122-8 УК Франции168) – то есть исключительный возраст уголовной ответственности во Франции снижен по сравнению с российским на год.

В Англии в настоящее время градация возраста устанавливается не столько в прецедентах, сколько в статутном законодательстве. В частности, в соответствии с Законом о детях и подростках 1933 г. (в редакции Закона 1969 г.)169, дети в возрасте до 10 лет ни при каких обстоятельствах не могут признаваться субъектами преступлений.

Лица в возрасте от 10 до 14 лет могут подлежать уголовной ответственности и наказанию только в том случае, когда обвинение «без всяких сомнений» докажет наличие actus reus и mens rea (то есть установит обязательные объективные и субъективные признаки преступления), а также при условии осознания таким лицом причиненного им серьезного вреда. Соответственно, общим субъектом преступления в Англии лицо становится по достижении 14-ти летнего возраста170.

Наконец, в одной из наиболее «либеральных» европейских стран – Швейцарии – установлен один из самых низких порогов возраста субъекта уголовной ответственности: в соответствии с положениями ст. 82 швейцарского УК171, положения уголовного закона в принципе не применяются к ребенку, не достигшему 7-летнего возраста.

Применительно к лицам, совершившим преступления в возрасте от 7-ми до 15-ти лет, действуют предписания специального раздела уголовного закона («Несовершеннолетние»).

На основе сопоставительного анализа уголовного законодательства европейских зарубежных стран можно утверждать, что законодатели этих государств исходят из посыла о том, что лицо гораздо раньше, нежели в 16 лет, понимает (либо должно понимать) фактический характер и опасность совершаемых им актов поведения и его возможных результатов.

Отметим, что в отечественной литературе в последние годы все чаще звучат призывы к снижению возраста уголовной ответственности общего субъекта, что обосновывается более ранним достижением большинством детей социальной зрелости; наличием способности осознавать общественную опасность наиболее тяжких общественно опасных деяний уже с 10-12 лет; устойчивым ростом количества совершенных деяний, привлечь к уголовной ответственности за которые невозможно как раз в силу недостижения лицом возраста и т.п.172.

Полагаем, что вопрос о снижении возраста уголовной ответственности за совершение деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 3541 УК РФ, является весьма актуальным в силу характера и степени общественной опасности этого преступления, его социальной сущности как преступного посягательства на безопасность человечества – абсолютного блага, охраняемого уголовным законом.

Социальная зрелость лица, достигшего 14-летнего возраста, прямо признается государством: в этом возрасте человек получает паспорт гражданина Российской Федерации, он становится частично дееспособным в гражданско-правовом и семейно-правовом смыслах. Именно в этом возрасте лицо, как правило, заканчивает получать базовое образование, у него сформированы основные морально-этические ценности.

Говоря иными словами, человек по достижении 14-лет должен видеть разницу между «добром» и «злом», понимать основные этапы и события исторического развития своей Родины, уметь ориентироваться в социально-политической жизни. И конечно, он должен понимать высшую ценность человеческой жизни каждого другого человека вне зависимости от его расовой, национальной, этнической или религиозной принадлежности.

Вполне допустимо, в этом случае, привести доказательства обратного, «негативного», порядка. Конечно, психологический и социальный статус лица в возрасте от 14-ти до 16-ти лет еще активно формируется. Юноши и девушки в этом возрасте начинают искать свое место в обществе, определять свою будущую судьбу.

На это обстоятельство рассчитывают «вербовщики» из неонацистских группировок и объединений. Путем различного рода обещаний и посулов они активно заманивают молодежь в такие объединения, формируют у нее убежденность в своем «превосходстве», «исключительности» перед представителями других демографических групп.

Психика молодого человека искушается картиной «лучшего мира», «свободного от чужаков», только «мешающих» всеобщему процветанию и благоденствию. И молодые люди, не имеющие жизненного опыта, зачастую с охотой верят в эти «обещания» и вступают в ряды экстремистских и неонацистских организаций в расчете приобрести «достойное место» в обществе.

Надо сказать, что в судебной практике имеется большое количество примеров вербовки в ряды разного рода экстремистских и националистических организаций молодежи, причем активно вербуются мальчики и девочки среднего школьного возраста, которые впоследствии зачастую становятся самыми активными проводниками идей нацизма и национализма в обществе. На это, как показывает судебная практика, и строится расчет «вожаков» и «вождей» неонацизма.

Например, в решении Красноярского краевого суда о признании национал-радикального объединения «Misanthropic division» (буквальный перевод названия группировки – «Человеконенавистнический дивизион») экстремистской организацией и о запрете ее деятельности на территории России, указывались следующие факты:

– пропагандистскую деятельность «Misanthropic division» осуществляет посредством Интернета, где «активно освещает идеологию, направленную на пропаганду идей расизма и насилия, сепаратистских и революционных настроений среди молодежи», а также популяризирует украинские национал-радикализованные формирования (в частности, запрещенный в России «Правый сектор»); на ресурсах периодически выкладываются цитаты Адольфа Гитлера, Германа Геринга и т.д.;

– основной целью публикуемых в Интернете материалов является «совершение действий, направленных на обострение социально-политической обстановки, в том числе на территории Российской Федерации, для создания условий, способствующих смене действующего в Российской Федерации политического режима, а также консолидацию право и леворадикальных молодежных течений»;

– посредством использования сети Интернет участниками «MD» осуществляется вербовка среди молодежи новых сторонников объединения и добровольцев в украинские радикальные формирования

Корнева л.н. германская историография национал-социализма: проблемы исследования и тенденции современного развития (1985-2005)

Объект реабилитации нацизма

Общепризнанно, что объект преступления является не просто обязательным, но и ключевым элементом любого состава преступления – поэтому, следуя традиции, необходимо определиться с его пониманием применительно к основному составу реабилитации нацизма. Как известно, в российской доктрине распространено (и, возможно, доминирует и в настоящее время) традиционное для советского периода мнение о том, что объект преступления – это те общественные отношения, которым преступным деянием причиняется вред либо которые ставятся под угрозу причинения вреда.

Надо заметить, что в отечественной литературе все чаще говорится о том, что объектом преступления необходимо признавать не только общественные отношения (в традиционном их понимании), но и те охраняемые уголовным законом правовые блага и интересы, посягательства на которые отражают признак общественной опасности преступления109.

Расположение статьи о реабилитации нацизма в главе и разделе УК РФ о преступлениях против мира и безопасности человечества позволяет однозначно утверждать, что родовым и видовым объектом110 этого преступления являются интересы обеспечения международного мира и безопасности всего человечества как таковые. Сложнее обстоит дело с определением непосредственного объекта рассматриваемого преступления.

После введения в УК РФ ст. 3541, в специальной литературе были высказаны различные позиции относительно места данного деяния в системе преступлений против мира и безопасности человечества, а также относительно его непосредственного объекта.

Прежде всего, надо заметить, что ряд ученых в принципе не согласны с размещением статьи о реабилитации нацизма в гл. 34 УК РФ по причине того, что это преступление не может причинять вред интересам мира и безопасности человечества. В одной из статей читаем буквально:

«При всей гнусности отрицания фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, совершенных публично … к преступлениям против мира и безопасности человечества, к сожалению, к вышеперечисленному не относятся, поскольку никак не посягают на международный мир и международную безопасность». Автор этих строк заявляет, что все перечисленные деяния просто «подпадают» под понятие «экстремизм»111.

По мнению некоторых авторов, оно посягает на «историческую память» народов Российской Федерации112.

«Историческая память» – это, конечно, очень важная ценность, ведь, как известно, народ, забывший свое прошлое, не имеет будущего.

Однако смысл криминализации реабилитации нацизма состоит вовсе не в том, чтобы уголовно-правовыми средствами охранять в неприкосновенности «историческую память», а в том, чтобы предотвратить возможное повторение в будущем преступлений, совершенных нацистами, по причине искажения или забвения этой самой «исторической памяти».

Совершенно правы авторы, говорящие о том, что для России и всех других государств значение Нюрнбергского процесса вовсе не ограничивается фактом осуждения главных нацистских преступников113. Отрицание Приговора Нюрнбергского трибунала, заведомое искажение роли СССР во Второй Мировой войне ставят, в конечном итоге, под сомнение всю систему международного уголовного права, сложившуюся на основе Устава Нюрнбергского трибунала и его решений.

Вряд ли кто будет подвергать сомнению тот тезис, что основополагающие международные документы, определившие систему преступлений против мира и безопасности человечества (ранее указанные Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г.

, Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 г. и Дополнительные протоколы к ним 1977 г., уставы международных трибуналов по Руанде и бывшей Югославии, Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. и пр.), являются ничем иным как «Нюрнбергским наследием».

И отрицание этого наследия может «расшатать» всю современную систему международного уголовного права; как следствие – поставить под сомнение положения национальных уголовных законов, имплементированных из предписаний вышеназванных документов. В итоге может возникнуть неопределенность в том, что именно считать преступлениями агрессии, геноцида, преступлениями против человечности, военными преступлениями и т.д.

Недопущение «разбалансировки» более-менее устоявшегося понимания преступлений против мира и безопасности человечества вследствие отрицания исторического опыта Нюрнберга стало одной из причин криминализации в УК РФ реабилитации нацизма, ведь именно «Нюрнберг напоминает: тех, кто игнорирует международное право, нарушает его, совершает международные преступления, неминуемо ждет возмездие»114.

Надо отметить, что в литературе имеются предложения считать, что реабилитация нацизма (ввиду того, что нацизм, его идеология и практика являются «крайними» проявлениями экстремистской и/или террористической активности) изначально посягает на такие правовые интересы и ценности как общественная безопасность115, основы конституционного строя и безопасности государства116.

Соответственно, рассматриваемому преступлению «не место» в главе УК РФ о преступлениях против мира и безопасности человечества. В частности, на основе рассуждений о «близости по духу» этого преступления преступлениям экстремистской направленности, были высказана точка зрения о необходимости переноса статьи 3541 УК РФ в главу 29 о преступлениях против основ конституционного строя России и безопасности государства117.

С обоснованной критикой такого рода предложений выступила Н.А. Егорова, указавшая, что содержание ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ118 действительно свидетельствует о тесной связи нацизма с экстремизмом.

Однако, только «некоторые формы экстремизма имеют прямое отношение к нацизму (например, пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его расовой, национальной принадлежности; нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от указанных признаков; пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики)».

Определение термина «нацизм» применительно к статье 3541 ук рф. роль «нюрнбергского наследия» в определении нацизма

Так как в наименовании ст. 3541 УК РФ прямо употреблен термин «нацизм», представляется необходимым предпринять попытку определения уголовно-правового содержания данного термина.

Не секрет, что и в отечественной, и в зарубежной специальной литературе (не столько юридической, сколько философской, политологической, политической, социологической и пр.) дано множество трактовок нацизма. При этом нацизм обычно рассматривается авторами в качестве идеологии, политического режима, практики осуществления в рамках осуществления вполне определенной государственной либо квазигосударственной политики, а также в качестве разного рода проявлений активности индивидуальных и коллективных субъектов.

Прежде всего, надо отметить, что для российской (ранее – советской) общественно-политической традиции характерно употребление терминов «нацизм» и «фашизм» в качестве синонимичных. Аналогичное положение дел было характерно и для правовой доктрины: в работах советских авторов вопрос о наличии смысловой разницы между этими понятиями просто не ставился.

Как известно, само понятие «фашизм» происходит от итальянского «fascio» — «союз, объединение, связка». В историческом плане под фашизмом изначально понимается массовое политическое движение, существовавшее в Италии в 1920-1940-е гг. под руководством Б. Муссолини.

В отечественной и зарубежной доктрине предложено множество определений фашизма и его характерных черт. Так, например, американский ученый С.Дж. Пейн в своей фундаментальной работе «Фашизм: сравнение и определение» говорит о том, что для фашизма характерны следующие основные черты: дал такие характеристики фашизма:

1) авторитарный характер государственной власти;

2) жесткое государственное регулирование частного сектора экономики;

3) наличие официальной «фашисткой» символики;

4) общий «антилиберальный» настрой политической системы;

5) антикоммунизм как один из «идеологических» столпов12.

На авторитаризм, национализм, милитаризованность всех сторон общественно-политической жизни, антилиберальный характер, жесткое противостояние любым демократическим идеям как характерные черты фашизма указывают многие другие западные авторы, разрабатывавшие понятие «фашистского минимума», то есть тех обязательных черт, при наличии которых та или иная идеология и практика ее воплощения могут быть признаны фашистскими13.

Как отмечают исследователи, практически у всех фашистских партий (собственно итальянский фашизм, германский национал социализм, испанская «Фаланга», румынская «Железная гвардия», венгерские «Скрещенные стрелы», португальское «Новое государство», хорватские усташи и пр.) были сравнимые, а иногда почти «неотличимые» идеологии и цели.

По мнению подавляющего большинства авторов, любая фашистская идеология, вне зависимости от национальных особенностей ее носителей «обнаруживает одновременно антисоциалистические и антикапиталистические, антимодернистские моменты». Все фашистские партии были ориентированы специфически националистично – «большей частью они ориентировались на определенные «славные» периоды соответствующей национальной истории», как правило, представленной в идеализированном виде.

Для современной отечественной доктрины свойственно, в целом, аналогичное понимание фашизма как идеологии и практики ее реализации15.

Российские авторы подчеркивают, что для любой фашисткой идеологии и практики свойственны тщательно разработанный образ врага, «чужака» как «какого-то недочеловека, ущербного по своей сущности, некоего ненастоящего, которого просто не жалко оскорблять, унижать и даже физически уничтожать».

Такой подход приводит к резкому и бескомпромиссному разделению мира, при этом неукоснительно действует принцип – «кто не с нами, тот против нас». Цементирующим началом любого фашизма выступает идеология, а в качестве средства реализации целей – физическая сила, насилие и террор16.

Особенностью нашей страны является то обстоятельство, что в России разработано практически официальное понятие фашизма.

На основании Указа Президента РФ от 23 марта 1995 г. № 310 «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации»17, Российская академия наук предложила следующее определение фашизма:

«Фашизм – это идеология и практика, утверждающая превосходство и исключительность определенной нации или расы и направленная на разжигание национальной нетерпимости, обоснование дискриминации в отношении представителей иных народов, отрицание демократии, установление культа вождя, применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия, оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем»18.

Именно это определение фашизма, данное РАН, мы будем брать за основу для целей нашего исследования.

Отметим, что практически все без исключения авторы считают нацизм проявлением фашизма. Многие современные исследователи продолжают ставить знак равенства между фашизмом и нацизмом. Можно ли соотнести понятия «фашизм» и «нацизм» в уголовно-правовом смысле, то есть применительно к целям ст. 3541 УК РФ?

Прежде всего, под нацизмом (это сокращенный вариант термина «национал-социализм» – нем. «Nationalsozialismus») обычно понимается форма государственного и/или общественного устройства, объединяющая социализм с крайним национализмом (расизмом), а также идеология, на основе которой обосновывается существование такого социального порядка.

Многие авторы справедливо указывают, что национал-социализм в «германоязычном пространстве» начала ХХ века представлял собой «радикально антисемитскую, расистскую, антикоммунистическую и антидемократическую идеологию, превратившуюся к концу Первой мировой войны из убеждений разрозненных “народных” группировок в самостоятельное и крайне опасное политическое движение». 19.

И российские, и западные авторы практически единодушны в том, что нацистская идеология включает в себя элементы социализма, национализма, расизма, антисемитизма и тоталитаризма, присущие фашизму как более широкому (родовому) явлению. «Характернейшей» чертой нацизма является утверждение об «исключительном характере» и превосходстве одной расы (национальности) над остальными, а также о необходимости подавления низших рас (национальностей) как условия выживания и процветания «приоритетной» нации (национальности)20.

Проблемы квалификации и необходимость изменения действующей редакции статьи 3541 ук рф

Некоторые проблемы квалификации реабилитации нацизма.

Исходя из предложенного понимания термина «нацизм» применительно к статье 3541 как наиболее опасного вида экстремизма, характеризующегося «геноцидальной» целью, можно полагать, что на практике возникнут (или возникают) определенные трудности, связанные с совокупной либо конкурентной квалификацией данной нормы со статьями 280 и 282 УК РФ о наиболее «родственных» преступлениях экстремистской направленности.

Специалисты отмечают «проблемность» отграничения ре абилитации нацизма от действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ). При этом высказана позиция о том, что указанные нормы «нельзя рассматривать как общую и специальную», несмотря на то, что акты реабилитации нацизма все же способны «по своей направленности … возбуждать ненависть или вражду, а равно унижать человеческое достоинство по признаку принадлежности лица к конкретной социальной группе».

Из сказанного делается вывод о том, что в указанных случаях «содеянное необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 282 и 3541 УК РФ». При этом окончательная квалификация действий, подпадающих под признаки реабилитации нацизма, «во многом будет зависеть от заключения судебной лингвистической экспертизы, которая либо установит лингвистические и психологические признаки разжигания национальной розни, возбуждения вражды и ненависти, унижения достоинства группы лиц, выделяемых по определенному признаку, либо придет к противоположным выводам».

Также надо обратить внимание на позицию С.И. Бушмина о том, что наличие призывов как воздействия, побуждающего к определенному поведению, в качестве обязательного признака объективной стороны преступления в ст. 280 УК РФ, в отличие от реабилитации нацизма, «требует от правоприменителя квалификации по совокупности пре ступлений, предусмотренных ст.ст.

280 и 3541 УК РФ». При этом в целях правильного применения уголовного закона, «при одновременном наличии в деянии признаков преступлений, предусмотренных ст.ст. 282 и 3541 УК РФ, необходимо в соответствии с понятием отрицания и одобрения в психологической сфере обращать внимание на степень категоричности противоположной оценки субъектом фактов и преступлений», установленных Приговором Нюрнбергского трибунала.

Это же касается «оснований публичной критики решений Нюрнбергского трибунала и деятельности СССР в годы Второй мировой войны по признаку его половой, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии»200.

Итак, смысл высказанных суждений о квалификации реабилитации нацизма состоит в том, что в случаях, когда акты реабилитации нацизма «сами по себе» содержат признаки деяний, указанных в «экстремистских» статьях 280 и 282 УК РФ, они всегда должны квалифицироваться по совокупности преступлений.

Представляется, что такая позиция не всегда верна, а в ряде случаев – ошибочна. Если совершение акта реабилитации нацизма «автоматически» сопровождается негативной оценкой той или иной социальной группы, разжиганием ненависти или вражды к ней, то, по существу, такой акт «поглощает» любое действие по возбуждению ненависти или вражды в отношении лица (группы лиц) по признакам расы, национальности, этнической или религиозной принадлежности.

Более того, если исходить из того обстоятельства, что нацизм – это наиболее опасное проявление экстремизма, то любое действие по реабилитации нацизма «автоматически» содержит в себе признаки возбуждения ненависти или вражды, а равно унижения человеческого достоинства по перечисленным в ч. 1 ст. 282 УК РФ основаниям.

Требуется ли в данном случае совокупная квалификация?

Полагаем, что нет – в противном случае содеянное получит «двойную» уголовно-правовую оценку, по существу – лицо будет нести уголовную ответственность дважды за одно и то же деяние, что прямо запрещено частью 2 ст. 6 УК РФ: исходя из уголовно-правового принципа справедливости, правильнее вести речь о конкуренции норм.

И норма о реабилитации нацизма должна расцениваться в качестве специальной по отношению к ст. 282 УК РФ (хотя бы в силу логического умозаключения о том, что «любое проявление нацизма по своему существу является проявлением экстремизма, но не каждое проявление экстремизма является проявлением нацизма»).

Поэтому более правы авторы, указывающие на то, что «само по себе одобрение или отрицание преступлений нацистов (наиболее часто встречающийся случай – одобрение или отрицание Холокоста) уже содержит признаки возбуждения ненависти и вражды и унижения достоинства какой-либо национальной группы».

Содеянное должно квалифицироваться только по ст. 3541 УК РФ в случае, когда «лицо одобряет преступления нацистов» без «дополнительного выражения» своего отношения к представителям какой-либо демографической группы (по национальному, религиозному признакам и т.д.).

Если же виновный «дополнительно», то есть «отдельно» от акта реабилитации нацизма «дает отрицательную характеристику какой-либо группы по определенным признакам, то деяние следует дополнительно квалифицировать по ст. 282 УК РФ»201. И это верно, так как в данном случае будет иметь место реальная совокупность преступлений, предусмотренных статьями 282 и 3541 УК РФ.

Аналогичным образом должен решаться вопрос о совокупной либо конкурентной квалификации реабилитации нацизма с публичными призывами к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ). По существу, любой публично совершенный акт реабилитации нацизма сам по себе можно расценивать как публичный призыв к экстремизму.

Совокупная квалификация статей 280 и 3541 УК РФ необходима в том случае, когда лицо «выходит» за рамки собственно реабилитации нацизма и совершает призыв к осуществлению экстремисткой деятельности, который должен быть оценен самостоятельно. Например, по совокупности указанных норм следует оценивать действия лица, отрицающего преступления Холокоста и призывающего к возобновлению такой практики в виде разного рода «гонений» на представителей еврейской национальности (либо иной национальности «по образу и подобию» нацисткой политики).

О необходимости изменения действующей редакции статьи 3541 Уголовного кодекса РФ.

Пожалуй, наиболее острые дискуссии в доктрине вызвала (и вызывает) криминализация деяний, перечисленных в части 3 ст. 3541 УК РФ. В силу прямого указания закона, проявлением реабилитации нацизма должно расцениваться совершение любого из следующих действий:

– публичное распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества;

– публичное осквернение символов воинской славы России.

По логике уголовно-правового запрета, содержащегося в ст. 3541 УК РФ, все перечисленные дни воинской славы, памятные даты, связанные с защитой Отечества, и символы воинской славы России должны иметь непосредственное отношение ко Второй мировой войне и борьбе с нацизмом.